И еще Генриху Истервуду совершенно не понравилась его собственная реакция на происходящее, он никак не мог найти ей вразумительного объяснения. Безусловно, ему мечталось набить лощеную морду Маскотту, он даже представлял сей процесс во всех красках, вот только всерьез ничего подобного делать не собирался. Да, честно говоря, и удовольствия от процесса не получил.
Выходка жены сильно подкосила его и хорошенько проехалась по самолюбию. И вообще, последнее время Генрих сильно сдал свои позиции, превратился в размазню, старавшегося во всем угодить жене, взять в пример хотя бы ситуацию с колье.
Диана заколдовала его, приручила к себе, заставила нуждаться в ее обществе. Еще вчера Генрих на радостях бежал домой, чтобы поделиться последними новостями о намечающейся крупной сделке, и что получил в ответ? Чемодан, доверху набитый его измятыми вещами.
Да, после объяснения Николаса злость Дианы казалась обоснованной, но, черт побери, он чист перед женой, как белый лист бумаги. Как ей в голову могло прийти поверить в такой бред? А какова она сама? На полном серьезе говорила Элджебет, что совсем не прочь выйти замуж за ее братца!
Маркиз Маскотт. Генриху тут же вспомнилась последняя фраза Иена о слезах Дианы. Да, он сам себя готов казнить без права помилования! Неужели он желает собственной жене зла?
Мужчина устало потер шею, тяжело вздохнул и тихим шепотом произнес:
— Нет, Диана хорошая девушка, и вполне заслуживает счастья.
Почему бы тогда ему не отпустить жену и не предоставить ей возможность стать счастливой? Пусть с напыщенным Маскоттом, плевать! Любовь зла. А ему, Генриху, стоит взяться за ум, чтобы не упустить важную наклевывающуюся сделку. Это будет правильно.
Мужчина лениво потянулся к телефону и нажал на кнопку связи с секретарем:
— Мисс Палмер, закажите мне билет в Абу-Сахари на воскресенье.
Довольный, он откинулся на спинку кресла. Или не совсем довольный. Что-то грызло Генриха изнутри, а он никак не мог разобраться с собственными чувствами. Что он ощущал по отношению к жене? Слишком сложный вопрос, и ответа он не знал, или замечать не хотел. От этих мыслей голова начинала гудеть, а спасительных прохладных пальцев Дианы поблизости не было.
Определенно Генриху стоит незамедлительно приступить к исполнению его прямых обязанностей: тесно заняться важной сделкой и как можно меньше думать о жене, которую греют мысли о другом мужчине. А может быть и не только мысли…
— Да, черт возьми! Что же это такое! — нервно стукнул он кулаком по столу, — Эта Диана не дает ни минуты покоя!
Рука его снова потянулась к телефону:
— Мисс Палмер, срочно соедините меня с руководителем службы безопасности! — в трубке раздались длинные губки, и на другом конце раздался грубый мужской голос, — Мистер Джонсон, задействуйте все ваши связи, мне нужен полный детальный отчет о перемещениях одного человека.
Глава 4. Счастливый билет
Сразу же по прилету включаю телефон, и на него начинают сыпаться сообщения.
Десять от Элджебет, приблизительно одного и того же содержания: «Как это развелась? Это шутка? Что случилось?»
Отвечаю сухо: «Не хочу говорить о разводе, все хорошо. Подробности при встречи».
Листаю дальше.
Николас: «Ты же обещала, что Генрих не будет ни о чем спрашивать! Он вызвал меня на ковер».
Элджебет: «Ты бессовестная! Иен спрашивает о разводе, а я не знаю, что ему ответить! Мне и самой ужасно интересно!»
Николас: «Твой муж сломал Иену нос».
Охаю и прикрываю рот ладошкой, этого не может быть!
Элджебет: «Иен спрашивает, куда ты уехала. Я сказала как есть, что ты на Гаитанских островах. Прости».
Элджебет: «Работаем по схеме. Чувствую себя крутым секретным агентом!»
Элджебет: «Удали мои сообщения. Сохраняем полную секретность».
Закатываю глаза, улыбаюсь, но сообщения удаляю.
Николас: «Иен спрашивает, куда ты уехала. Я знаю, что ты ни на каких не островах!»
— Мелкий пакостник! — шиплю на брата.
Элджебет: «Иен подрался с Генрихом. У моего брата распух нос, он похож на клоуна, но жить будет.»
Ничего не понимая, качаю головой. Кто с кем подрался для меня так и остается секретом.
Николас: «Спасибо, Диана, Иен отменил нашу воскресную игру в гольф».
Элджебет: «Отличные новости. Мальчики не поедут катать шары и останутся дома. Возможно, это наш шанс с Ником провести время вместе».
Николас: «Диана, напиши, как прилетишь. Я волнуюсь. Люблю тебя».
Элджебет: «Диана, почему ты не отвечаешь! Я за тебя переживаю. Люблю тебя!»
Иен: «Диана, позвони, как приземлишься. Волнуюсь. Жду. Скучаю»
Других сообщений не было.
Отвечаю всем, что добралась удачно, погода стоит жаркая, море теплое и прикрепляю к тексту специально подготовленную агентством фотографию, где я стою на берегу и жмурюсь на солнце.
Сама же ловлю такси и еду по указанному адресу. От досады и, чтобы не рассмеяться, закусываю губу: квартирка крохотная, напоминает наше с Элджебет общежитие, когда мы учились в лицее. В съемной квартире три небольшие комнаты: кухня, спальня и гостиная. Ни тебе личного кабинета, ни гардеробной, но жить можно, зато это прекрасный повод больше времени проводить на улице.
Я развешиваю все свои привезенные в саквояже вещи в шкафу и понимаю, что гардеробная мне и не требуется вовсе. Принимаю душ и отправляюсь бродить по вечернему городу. Ужинаю в ресторане и делаю вывод, что кухню при необходимости можно использовать как кабинет, готовить-то все равно не умею.
В субботу телефон специально забываю телефон дома, боюсь в колонке горячих новостях увидеть статью о своем разводе или получить неприятные сообщения от мужа или отца. Но вечером, когда возвращаюсь, нахожу одинокое пропущенное сообщения только от Элджебет. Не то что я жажду, чтобы мужчины срочно бросались на мои поиски, но из вежливости могли поинтересоваться, как у меня дела!
Открываю сообщение и читаю: «Все мужики к.» и ведь возразить ничего не получается!
В воскресенье беру такси и отправляюсь на автодром, который расположен в нескольких километрах от города. Проезжаем огромную стоянку на открытом воздухе, и водитель останавливается прямо у центрального павильона.
В здании несколько корпусов. В центральном расположены кассы и входы на боковые трибуны. Ангары для автомобилей находятся в соседнем здании, поэтому, когда стеклянные двери автоматически передо мной распахиваются, и из них, задорно подпрыгивая, выкатывается пузатое колесо гоночного болида, я глупо замираю на месте.
Колесо набирает скорость, при этом как в замедленной съемке подскакивает и пружинит на каждой ступеньке. Оно уже готово снести меня с ног, как в решающий момент я делаю шаг в сторону и прижимаюсь всем телом к прохладным поручням лестницы.
