На современной фотографии двойник капитана смотрит накартину Рембрандта странным, многообещающим взглядом.., как будто ему известнобудущее этой картины.
— Интересная фотография, — проговорилаКатаржина. — Этот малый мог бы выступать на шоу двойников! Впрочем, в этомнет ничего сверхъестественного..
— Пожалуй, — задумчиво согласился Старыгин. —А нельзя ли поговорить с человеком, который сделал эту фотографию?
Иржи подошел к столу, взглянул на подпись под снимком.
— Фотография Вацлава Шольца. Я его хорошо знаю.Подождите минутку…
Он набрал номер на мобильнике, коротко переговорил и сообщилСтарыгину:
— Вацлав сейчас занят, но он может встретиться с вамизавтра, в ресторанчике возле Пороховой башни, в двенадцать часов дня, если васэто устроит.
Старыгин согласился, хотя сам не знал, что рассчитываетузнать у этого совершенно незнакомого человека.
Они распрощались с Иржи и вышли из здания галереи.
На улице пахло весной и временем, казалось, что древниекамни Пражского Града что-то шепчут прохожим.
Катаржина предложила своему гостю пройтись по крепости. Извторого двора они перешли в третий, почти целиком занятый монументальнымсобором Святого Вита. В медленно опускающихся на город сумерках грандиознаягромада готического собора, подавляющая и вместе с тем стройная, поражалавоображение. Казалось, это древний рыцарь в темных стальных латах восседает надтаинственным городом, как его подлинный правитель, и высокомерно посматриваетна мелкую человеческую суету.
— Этот собор строился почти тысячу лет! — негромкопроговорила Катаржина, увидев восхищенный взгляд своего гостя. — Еще вначале десятого века святой князь Вацлав заложил на этом месте церковь,посвященную святому Биту. Через сто лет на месте этого храма построили романскуюбазилику, а в первой половине четырнадцатого века началось строительствоготического кафедрального собора. И только в начале двадцатого века здание былополностью достроено!
Словно в ответ на слова Катаржины откуда-то сверху, с однойиз готических башен, венчающих собор, донесся хриплый издевательский хохот.Казалось, сам собор насмехался над людишками, которые посмели нарушить егопокой.
— Что это? — удивленно спросил Старыгин.
— Какая-то птица, — неуверенно отозваласьКатаржина и зябко поежилась. — Может быть, сова.., или филин.., они любятселиться на старых башнях…
— Может быть, — согласился Дмитрий Алексеевич.
— Ну что ж, пойдемте дальше, — Катаржина сбросиластранное оцепенение, охватившее ее после таинственного хохота.
Они обошли громаду собора с юго-востока, полюбовавшисьвысоким резным порталом и великолепной готической розой круглого окна, иперешли в следующий двор, называемый Георгиевской площадью по имени древнейшейбазилики святого Иржи — то есть Георгия, чье стройное здание расположено вдальнем конце этой площади, напротив апсиды храма Святого Вита.
Когда они шли через эту площадь, Старыгину послышались сзадинегромкие, словно крадущиеся шаги. Он оглянулся, но никого не увидел. Емуправда показалось, что в тени кафедрального собора стремительно промелькнулакакая-то еще более густая тень, но он не был в этом вполне уверен.
— Что там? — спросила его Катаржина, заметив, чтоее спутник настороженно всматривается в темноту.
— Да так.., наверное, та самая сова пролетела, смущенноотозвался Дмитрий Алексеевич.
Ему не хотелось показаться перед Катаржиной законченнымневрастеником или пугливым провинциалом, шарахающимся от каждого куста.
Обойдя базилику святого Георгия, Катаржина повернулась ксвоему спутнику и сказала:
— А сейчас мы увидим одно из самых интересных и,наверное, самых загадочных мест Праги.
— Вы меня окончательно заинтриговали, — усмехнулсяДмитрий Алексеевич. — По-моему, здесь и без того загадка на загадке, Прагавообще волшебный город…
Катаржина свернула налево и протянула руку широким жестом,как будто представляя Старыгину нового и, несомненно, заслуживающего вниманиячеловека:
— Вот это — Золотая улочка! Еще ее называют улочкойалхимиков, потому что здесь жили придворные алхимики короля Рудольфа II, которыепо приказу своего властителя пытались раскрыть тайну философского камня исекрет изготовления золота. Ну и заодно, конечно, открыть тайну бессмертия.
— Ну и как — успешно? — проговорил Старыгинзаинтригованным тоном, чтобы подыграть девушке.
— Увы! — Катаржина развела руками. — Да ивообще, это скорее всего легенда, на самом деле в домиках на этой улочке жилистрелки, которые несли охрану Града. Позднее здесь поселились чеканщики позолоту, так называемые златники. Впрочем, один настоящий волшебник здесьдействительно жил, правда недолго…
Катаржина сделала паузу, и Старыгин, не дождавшисьпродолжения, спросил:
— Кто же это?
— Великий писатель Франц Кафка написал несколько своихудивительных произведений в домике под номером 22, — сообщила пани, какбудто выдала собеседнику великую тайну.
Старыгин полюбовался маленькими, в два-три окна домиками,прилепившимися к крепостной стене, как ласточкины гнезда лепятся к обрыву.Яркие, жизнерадостные, выкрашенные в веселые цвета — розовые, желтые, голубые,эти домики совершенно не ассоциировались с мрачными тайнами средневековья изагадками алхимиков, ночи напролет трудившихся над своими ретортами и ткавшимишелк из лунного света. Скорее можно было поверить, что сейчас двери одного изэтих домиков откроются, и гостеприимная старушка в крахмальном чепце ибелоснежном переднике предложит поздним гостям зайти и выпить чаю.
— Есть еще одна легенда, связанная с этойулочкой, — продолжила Катаржина. — Говорят, что иногда, в густомтумане, здесь можно увидеть еще один дом, который называют «Дом у последнегофонаря». Если подойти к окну этого призрачного дома, можно увидеть его хозяина,дряхлого старика — алхимика, бьющегося над древними загадками природы. Вобычное время там можно увидеть только большой серый камень, под которым, какутверждают, покоится огромный клад, зарытый там средневековыми монахами, такназываемыми «азиатскими братьями».., а вот там, над нарядными домиками Золотойулочки, вы видите словно голову в остроконечной шляпе — это Башня Голода,Далиборка, где некогда томились несчастные узники…
Катаржина замолчала, словно прислушиваясь к эху своих слов.
И тут Старыгин снова услышал за поворотом улицы едваслышные, крадущиеся шаги.
«Глупости! — подумал он. — Мало ли какой позднийпутник так же, как мы, гуляет по вечернему Граду!»
— Наверное, я вас замучила прогулками, — заботливосказала Катаржина, — вы устали и замерзли, пойдемте ужинать.
