– Ну что? – спросил довольно сурово Рауль. – Чего ты хочешь и зачем ты разбудил меня?..
– Вас кто-то спрашивает, – отвечал Жак.
– Ты должен был сказать, что я сплю!
– Я говорил.
– Ну?
– Это господин очень приличной наружности; но я его не знаю; он настойчиво приказал разбудить мне вас сейчас же.
– Приказал? в моем доме?! моему слуге?! Ты должен был выгнать этого дерзкого нахала…
– Я сделал бы это очень охотно, но…
– Но что же?
– В ту минуту как пришла мне эта фантазия, незнакомец, без сомнения читая в моих глазах, что я был полон недобрых намерений на его счет, объявил мне, что он приехал из Пале-Рояля и что если настаивает таким образом, так потому, что прислан его королевским высочеством по делу, не терпящему отлагательства. Тогда я счел долгом повиноваться…
– И хорошо сделал, – отвечал Рауль, вскакивая с постели.
– Где посланный его высочества?
– В гостиной.
– Как он одет?
– Весь в черном…
– При шпаге?..
– Да, кавалер.
Задавая эти вопросы, Рауль поспешно оделся, потом приказал Жаку просить в спальню неизвестного посетителя…
Незнакомец, вошедший в спальню Рауля, в самом деле имел приятную наружность. В глазах его видно было чистосердечие, а постоянная улыбка, игравшая на губах, обнаруживала очень белые зубы. Он поклонился Раулю, но не сказал ничего, по-видимому ожидая вопроса от того, к кому явился так неожиданно.
– Вы присланы его королевским высочеством? – спросил Рауль, отвечая на поклон своего гостя.
– Точно так, кавалер.
Гость вынул из кармана две вещи: пергамент, сложенный вчетверо, и довольно большой конверт, запечатанный красным сургучом. Рауль бросил недоверчивый и беспокойный взгляд на пергамент; но незнакомец положил его в карман, а Раулю отдал только конверт, говоря:
– Вот письмо, кавалер.
С лихорадочной поспешностью сорвал Рауль печать. В письме содержались следующие строки:
«Предписывается Раулю де ла Транблэ тотчас же явиться к его высочеству Филиппу Орлеанскому, регенту Франции, в какое бы время дня или ночи ни было вручено ему это повеление».
– Знаете вы, что заключается в этом письме? – спросил Рауль.
– Знаю, – отвечал посланный.
– Итак, его королевское высочество меня ожидает?
– Точно так, кавалер.
– Верно, по делу очень важному?
– Весьма вероятно.
– Вам не известно, в чем заключается это дело?
– Решительно неизвестно.
– Впрочем, каково бы оно ни было, главное, я не должен заставлять его высочество ждать. Отправляйтесь вперед и предупредите регента, что я сейчас буду иметь честь явиться к нему…
Незнакомец отрицательно покачал головой и сказал:
– Это невозможно!
– Вы не можете ехать вперед?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я получил приказание не оставлять вас с той минуты, как отдам вам это письмо, до тех пор, пока вы не явитесь к регенту.
– Я сейчас прикажу, чтобы заложили мою карету…
И Рауль протянул руку к колокольчику. Незнакомец остановил его.
– Это не нужно, кавалер, – сказал он.
– Однако мы не пойдем же пешком!
– Конечно, нет, но нас ждет карста.
– Так! – прошептал Рауль.
Он взял шляпу, пристегнул шпагу, надел перчатки и сказал:
– Я готов.
– Так пойдемте же, если вам угодно.
– Ступайте, я иду за вами.
– Нет, кавалер, сделайте милость, ступайте вперед.
Рауль пожал плечами и пошел. На дворе он увидел трех мужчин, одетых точно так же, как и его неизвестный гость, но с весьма зловещими физиономиями. Люди эти прохаживались, засунув руки в карманы и посматривая на окна. Два огромных лакея, похожие, как две капли воды, на переодетых полицейских, стояли возле дверей кареты. Один из них отворил дверцу.
– Садитесь, кавалер, – сказал незнакомец.
Рауль повиновался. Спутник его сел не возле него, а напротив, приказал ехать в Пале-Рояль. Два лакея встали на запятки, и карета покатилась.
CCVI. Странный допрос
– Позвольте мне спросить, – сказал Рауль своему спутнику, – и обещаете ли вы мне отвечать правду?
– Я к вашим услугам, кавалер, расспрашивайте меня сколько вам угодно. Даю вам слово отвечать с полной искренностью…
– Не правда ли, вы полицейский, а я ваш пленник?
Незнакомец покачал головой и сказал:
– На второй ваш вопрос ответ очень затруднителен. Однако я постараюсь удовлетворить ваше любопытство. Это правда, что я полицейский, но вы не пленник мой, хотя и не совершенно свободны. Я вас не арестовал; я не караульный ваш, я только ваш спутник, конечно, спутник несколько стеснительный, вынужденный не оставлять вас ни на минуту. Впрочем, я надеюсь, что тотчас после вашего свидания с регентом вы освободитесь от моего общества.
– Но если бы я отказался следовать за вами? – спросил Рауль.
– Этого нельзя было ожидать от дворянина, настолько знающего порядки, как вы, кавалер.
– Без сомнения, но все-таки допустим это невероятное сопротивление. Как бы поступили вы тогда?
– К величайшему моему сожалению, тогда я был бы поставлен в прискорбную необходимость позвать на помощь и арестовать вас, кавалер. На этот случай у меня в кармане есть тайное повеление. Но теперь я очень рад, что дело вышло иначе.
– Знаете ли вы, что нынешнюю ночь я ужинал в Пале-Рояле с регентом? – сказал Рауль своему вежливому и благосклонному спутнику.
– Знаю, кавалер.
– Знаете ли вы, что его королевское высочество обращался со мною с беспримерной благосклонностью и скорее как с другом, нежели как с слугой?
– Знаю также и это, кавалер.
– Каким же образом я мог навлечь на себя такую ужасную немилость?
– Я не могу отвечать на этот вопрос, кавалер.
– Почему?
– Потому что решительно не знаю, о чем вы изволите меня спрашивать.
– Точно?
– Даю вам слово!
Рауль не настаивал более, замолчал и углубился в очень мрачные и тревожные размышления, которые нашим читателям угадать легко, и потому мы не станем входить в излишние подробности.
Карета остановилась.
– Мы приехали, кавалер, – сказал полицейский, – не у годно ли вам выйти?
