Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 222
начатки стайного инстинкта. Никого это не интересовало, как не заинтересовала бы никакая теория, а практика была такова: стреляй, пока тебя не убили. Но береги боезапас, целься точнее, твари юркие, они буквально струятся по камням, а где их гуща, туда кидай гранату или динамитную шашку. Все очень просто, на уровне «кто кого», а потому забудь о спокойной жизни у ласкового моря, выброси из головы лишние мысли и уж подавно не вспоминай о том, что ты царь природы, пока не докажешь противнику, что ты именно царь, а не мясо.
Пусть так! Инстинкты многоножек – их проблемы. Но ты – очень неуступчивое, очень упорное, больно жалящее мясо, и это тоже их проблемы. Выстрел! Выстрел! Молния из плазменника убивает многоножку мгновенно, а пуля – не сразу и не всякая. Тварь встает на хвост, выпускает в агонии электрическое щупальце, хлещет им туда-сюда, корчится и замирает. Выстрел! Еще одна. Ага, а вон туда – ручную гранату…
Замолчал пулемет. К раскаленному стволу не притронуться. Второй, снятый с навеки приземленной антиграв-платформы, еще работает, огрызаясь скупыми очередями, парни берегут патроны, – но уже бежит подмога, тащит коробки с патронными лентами… Отбились?
Вроде да. Но это еще далеко не конец, твари вскоре полезут снова. Неужели им не хватает мяса убитых сородичей, свежего и жареного, чтобы нажраться им от пуза? Или оно невкусное?
Наверное, дело в том, что многоножек – миллионы, а людей лишь тысячи, и перебитых ими многоножек – тоже всего лишь тысячи… Простая арифметика.
Эрвин прибыл на место боя в разгар второй атаки. Неуверенная расхлябанная рысца Вавила порядочно растрясла его. Человекоподобному роботу было худо, он попросту износился, не имея в достатке ни времени, ни энергии для самовосстановления.
Сам Эрвин выглядел не лучше. Ныла спина, режущая боль поселилась в правой стороне живота, где печень, прямо в сердце какой-то подлец напихал иголок, и вдобавок кружилась голова. Эрвин внезапно испугался, осознав, что он больше не считает в уме. Это было ново. Всю жизнь, сколько он себя помнил, он мыслил исключительно математически, и там, где другие оперировали словами и образами, он привычно обходился формулами, символами и цифрами. Тот или иной расчет шел в его голове постоянно, его можно было лишь направить в нужное русло или заменить другим, более интересным или важным, но не отключить уникальный природный процессор.
Ничего, подумал Эрвин, это ерунда. Хорошо, что сейчас нужно только драться. Математика больше не нужна. Последний бой, достойное завершение…
С дракой проблем не было: лезь на баррикаду, целься, жми на спусковой крючок. Чего проще? В какой-то момент, когда многоножки поперли всей накопившейся в ущелье массой и буквально покрыли каменистую землю текучим ковром, Эрвин заметил боковым зрением обреченность на лицах бойцов, – но сам он ощущал лишь азарт, очень спокойный азарт, без дрожи в руках и горящих глаз. Должно быть, какая-то извилина в его голове все же продолжала упражняться в расчетах, иначе как объяснить ту потрясающую рациональность, с которой он вел бой и о которой впоследствии рассказывали те, кто сражался рядом с ним? Ни одного промаха!
Впрочем, наверное, привирали…
За одно можно поручиться наверняка: когда дымящийся слой убитых тварей достиг гребня баррикады, когда вновь замолчали оба пулемета, когда орда сплошной текучей массой уже готова была перевалить через гребень, когда сразу трое защитников ущелья один за другим опрокинулись навзничь, а прочие в панике подались назад, Эрвин закричал больным старческим голосом, чтобы отступали все, – и остался на гребне один, по-прежнему верхом на андроиде. Оглядываясь на бегу, люди видели, как он отстреливался, как многоножки с тупым алчным упрямством бросались на Вавилу и тот, содрогаясь от электрических ударов, неловко топтал их. Эрвин что-то крикнул людям – никто не разобрал что. Он больше не стрелял – по-видимому, в его плазменнике иссяк запас энергии.
А потом, когда уже казалось, что вот сейчас последний защитник ущелья упадет и скроется под черной шевелящейся массой, Вавила резко повернулся вправо. Его грудь распахнулась, как шкаф, и из нее в скалу ударили три фиолетовые молнии. Или четыре? Никто не мог сказать точно.
Да и не надо.
Скала рухнула, подняв тучу пыли. Могилой Вычислителя стали килотонны породы, обрушенной по его приказу в проход меж двух отвесных скал. Правая скала превратилась в огрызок, и проход расширился, но зато дно ущелья оказалось заваленным такими валунами, что и многоножки пробирались через них с трудом и поодиночке. Их отстреливали без спешки, с холодной яростью.
И уже на следующий день заметили в атаках многоножек некую вялость, а еще через два дня по долине начала распространяться невероятная новость. Ей верили, потому что очень хотели верить, но она не была пустой фантазией, а отражала сущую правду:
– Они дохнут, дохнут!.. Сами мрут!
Последний расчет Эрвина Канна оказался верным.
Глава 10
Заместитель по общим вопросам
К немому изумлению Юлии, на Лусию прибыл не кто-нибудь, а сам Тревор Стиннес, начальник Интерпола Лиги, низенький, щекастый и вечно всем недовольный, а с ним его заместитель по общим вопросам Хуан Постиго. Этот был худ, немолод, сед и, насколько знала Юлия, не особенно вникал в оперативные вопросы, зато слыл непревзойденным управленцем и умницей. Кое-кто в Центральном управлении поговаривал, что напрасно Стиннес держит такого зама – тот его подсидит. Эти домыслы Юлия отметала как глупые: Стиннес очень хитер, но он не параноик, чтобы лишиться своей правой руки, причем руки верной! Иное дело, будь Постиго помоложе… но он уже стар, чтобы карабкаться выше.
Корвет грузно опустился в долину – в ту, прежнюю, выбранную покойным Эрвином долину, где теперь вновь стучали топоры строителей и где санитарная команда только вчера закопала последнюю яму с трупами многоножек.
Дожди подпитали ручей и наполнили озерко. Как ни в чем не бывало пасся на лугах скот, и, защищенные от него свежей изгородью, уже взошли первые ростки на опытной плантации когнитивного ореха. Домов в новом поселке стало больше, но две трети населения еще ютились в шалашах, и никто не жаловался. Хорошие люди, добрый народ. Он вынес такое… естественно, не без жалоб, как же иначе, но ведь и без малейшей попытки бессмысленного, хуже того, губительного бунта! Вытерпели – и победили. Юлия перебирала в уме известные ей планеты – могло ли их население повести себя столь же достойно в схожих условиях? Вряд ли.
Она отрапортовала устно. Высокие чины пожелали осмотреть место гибели Эрвина Канна, и
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 222
