все те годы, когда они втянули Мишу в свои планы и напали на мой дом. Только за это я оставляю за собой право отправить его в могилу после того, как все закончится.
— Мы так близко, Влад, — шепчет Сиси.
— Да, — натянуто отвечаю я.
Теперь, когда момент расплаты так близок, я не знаю, как ко всему относиться. Я особенно боюсь не найти Катю живой. Потому что она может быть просто оболочкой человека.
После того, как мы склонили Мейстера к сотрудничеству, то составили план нападения, и Энцо, и Марчелло вызвали нескольких своих лучших людей. Я вкратце рассказал им об эксперименте Майлза, особенно об испытаниях, которым он подвергал нас в детстве. Любой, кто воспитан на таких условиях, обречен стать смертельно опасным ублюдком — если ему достаточно повезет, чтобы достичь зрелости. И поэтому мы выбрали людей с наибольшим опытом в рукопашном бою и стрельбе.
План довольно прост.
Взяв лодку Мейстера, чтобы добраться до острова, мы спрятали на борту несколько лучших солдат. Как только мы прибудем на остров, первая задача — убрать береговую охрану и убедиться, что порт свободен. Затем прибудут еще несколько лодок, чтобы помочь с эвакуацией.
Судя по тому, что я видел на записи с беспилотника, вся больница занята, так что нам понадобится достаточно места, чтобы доставить всех в безопасное место.
Затем, после того, как все будут эвакуированы из помещения, мы совершим набег на подвал.
Сиси выдвинула хорошую идею о том, что эвакуация должна быть органичной, а не враждебной, потому что в тот момент, когда мы начнем вывозить так много людей из больницы и из подвала, то будут направлены силы правопорядка, и все окажутся под перекрестным огнем.
Вместо этого она предложила нам двоим зайти внутрь под видом персонала больницы и поднять пожарную тревогу, направляя всех к выходу, где люди Энцо заберут их и отведут в порт.
Тогда у нас будет свобода передвижения, когда мы будем разбираться с ситуацией в подвале.
— Тебя что-то гложет, — проницательно замечает она, откидываясь назад, чтобы изучить меня.
Я делаю глубокий вдох. От нее никогда ничего не ускользает.
— После стольких лет месть так близка, что я почти чувствую ее вкус. Но что будет после?
В моих первоначальных планах, мне стыдно признаться, но я не планировал жить после выполнения своих обещаний. Все это было вопросом соблюдения моего слова, данного моим сестрам, а затем...
У меня никогда не было ничего, ради чего можно было жить, и с моим одиноким существованием не было ничего, что могло бы привлечь мое внимание.
Теперь, думая о том, чтобы освободиться от клятвы и оставить все позади... Я чувствую себя потерянным.
— Мы разберемся с этим, когда придет время, — отвечает она, беря мое лицо в свои руки и призывая меня посмотреть ей в глаза. — Но я здесь. Я всегда буду рядом. И вместе мы пройдем через все.
— Ты права, — я подношу костяшки ее пальцев к своим губам, целуя каждый. — Мы будем делать это день за днем.
Ее губы растягиваются в ослепительной улыбке, которая всегда способна заставить меня затаить дыхание. Особенно учитывая, что она одета в один из тех черных латексных костюмов, которые были сшиты на заказ, а вокруг ее тела в ножнах оружие.
Я провожу пальцами сквозь обручи, удерживающие ее пояс на месте, притягивая ее к себе.
— Ты видела, как глаза Марчелло метали в меня кинжалы, когда он увидел, во что ты была одета?
— Он думает, что ты каким-то образом промыл мне мозги, — смеется она. — Он даже отвел меня в сторону, чтобы спросить, не употребляем ли мы какие-нибудь наркотики.
— Черт бы побрал Бьянку и ее длинный язык, — стону я. — Теперь я не только кажусь дисфункциональным убийцей. Но и накачанный наркотиками дисфункциональный убийца. Как раз то, что мне было нужно, — бормочу я себе под нос.
— Не волнуйся, — она ухмыляется, — я сказала ему, что ты дал мне крепкий коктейль из серотонина, окситоцина и дофамина. Он заткнулся.
Я дважды моргаю, и, прежде чем я это осознаю, на моем лице появляется улыбка.
— Дьяволица, — растягиваю я, гордость переполняет мою грудь. — Это лучшее, что я когда-либо слышал. Кажется, я влюблен, — свистлю я, подмигивая ей.
Кажется, мое чувство юмора передалось ей.
— Возможно, он что-то замышлял, — она поднимает бровь, — поскольку мы опьянены, — она наклоняется, чтобы прошептать, — друг другом.
— Сиси, — я кладу руки ей на плечи, отрываю ее от земли и решительно отодвигаю от себя. — Мы идем на войну, но, когда ты говоришь со мной своим хриплым голосом, все, что я вижу, это ты, я и кровать.
— Я думала, кровать не нужна, — возражает она, и я закрываю глаза.
Мои ноздри раздуваются, мне труднее всего контролировать себя, когда я смотрю на ее соблазнительные изгибы и то, как каждое ее движение — это чертово произведение искусства. Даже когда она поднимает палец, чтобы убрать выбившуюся прядь волос своей прически, я ничего не могу поделать с тем, как дергается мой член.
Или то, как громко бьется мое сердце, а вены пульсируют от неизжитого давления.
Черт возьми.
Эта женщина доведет меня до смерти.
Скрытая улыбка на ее лице говорит мне, что она точно знает, как влияет на меня, и она использует это в полную силу. Если бы не обстоятельства, в которых мы сейчас находимся, я бы не стал терять ни секунды, чтобы показать ей, что кровать совсем не нужна — палуба вполне подойдет.
Но когда в поле зрения появляется остров, момент, которого мы ждали, быстро приближается, она быстро трезвеет.
Встречаясь со всеми на палубе, мы быстро повторяем план еще раз, делегируя задачи. Энцо и его жена отвечают за то, чтобы вывезти всех с острова, в то время как Бьянка, Адриан и Марчелло будут нашей поддержкой после эвакуации больницы.
Их люди также находятся в режиме ожидания, ожидая приказов.
После того, как мы проводим еще одну проверку оборудования, убедившись, что все устройства связи работают, мы готовы к работе.
Когда лодка причаливает к порту, Энцо освобождает Мейстера от оков, собираясь поговорить с береговой охраной.
Мы все ждем сзади, пока не получаем сигнал к продолжению.
Как только мы оказываемся на твердой почве, завязывается небольшая драка. Всего, может быть, пять береговых
