для перестрелки. Мы должны подготовиться к бойне. У Макадры нет планов захватывать нас в плен. Если она предложит помилование, это будет уловкой, чтобы добиться нашей капитуляции. Она хочет нашей смерти. — Он помолчал. — Она также думает, что «Чатранд» будет гореть гораздо дольше, чем «Обещание».
— Ты читаешь ее мысли?
— Поверхностные, Пазел. Внешние мысли и чувства, как это делал Арунис со многими из вас перед своей смертью. Это может быть фасад или какая-то другая тонкая уловка, но я в этом сомневаюсь. Она не в настроении для таких тонкостей.
— Почему ее волнует, как долго будет гореть «Чатранд»? — спросила Таша.
— Потому что она готова полностью сжечь нас, а затем вытащить Нилстоун из пламени.
У Пазела было ощущение, что мир вот-вот взорвется. Как будто все они заперты в ящике и слышат приближение какого-то гигантского колеса. Таша испытующе посмотрела на него. Он со стыдом опустил глаза.
— Не говори этого. Я был неправ. Я рад, что у тебя еще осталось немного вина.
— Ты можешь остановить ее, Рамачни? — спросила Таша.
— Остановить ее? У меня был бы какой-то шанс, если бы дело дошло до дуэли. Но сейчас это вряд ли имеет значение. Я не могу защитить нас от «Головы Смерти» и ее ужасного оружия. Тем не менее, у нас есть одно преимущество: так близко к Шторму Макадра, скорее всего, не сможет обуздать ветер, потому что Шторм сам по себе является одним великим погода-заклинанием, и более могущественным, чем любое из тех, что она могла бы сотворить.
Внезапный крик сверху заставил Пазела вздрогнуть от дурного предчувствия. Однако на этот раз новости оказались лучше, чем он или кто-либо другой осмеливался надеяться. Брешь была замечена примерно в двадцати милях прямо по курсу.
Моряки радостно закричали, несмотря на бесконечный ужас перед врагом. Пазел взял руку Таши и быстро поднес ее к своим губам. Он поймал взгляд Нипса с другого конца палубы и увидел в нем новый огонек, почти невозможную надежду.
Фиффенгурт спустился с мачты и направился прямиком на квартердек, крича на ходу:
— На брасы со своими командами, джентльмены! Мы развернемся, полный вправо! Мистер Элкстем, налегайте на руль!
Новый взрыв активности — пятьсот человек бросились на канаты. Таша в замешательстве посмотрела на Пазела:
— Что он делает?
— Приближается к Шторму, но будь я проклят, если знаю, почему.
— Мы пойдем быстрее с подветренной стороны.
— Конечно, но как далеко? В конце концов, мы должны прорваться на восток или запад.
Фиффенгурт взобрался по трапу и стал помогать Элкстему со штурвалом. В течение многих часов им приходилось идти зигзагом по мору. Изнурительные галсы, бесконечные повороты: но ни один корабль не мог плыть прямо навстречу встречному ветру. Более того, всегда существовала опасность соприкоснуться со Штормом. Теперь Фиффенгурт заставил их бежать прямо к нему.
— «Голова Смерти» подбирает паруса, капитан, — прогремел Фегин. — У нее зоркие глаза, у этой ведьмы.
— Вы правы, первый помощник. Мистер Кут, отведите тридцать человек к бухтам. Мне нужны дополнительные опоры на всех пяти мачтах, свернутые, готовые к развертыванию. Держите их на палубе, поближе к люкам, но так, чтобы их не было видно.
— Турахам это не понравится, капитан, — все эти веревки в их пространстве.
— Возможно, они предпочли бы, чтобы в их пространстве находилось шестьсот вражеских солдат, пошедших на абордаж. Вы можете поинтересоваться у них, боцман.
«Чатранд» поплыл, чисто и резко, навстречу Шторму. Пазел и Таша спустились вниз с тридцатью людьми Кута и помогли втащить огромные, неуклюжие канаты на главную палубу. У Пазела возникло неприятное ощущение, что все усилия бессмысленны, что Фиффенгурт просто пытается сделать вид, будто у него есть план. Ветер был устойчивым, но едва ли настолько сильным, чтобы потребовалось удвоить опоры мачт.
— Примерно в шести милях от фронта Шторма, капитан, — крикнул Фегин. — И до разрыва еще шестнадцать или даже больше, если он действительно есть. Враг крепко держится позади.
Когда они вернулись на верхнюю палубу, Рамачни разговаривал с Киришганом.
— Ваш капитан и его корабль — одно целое, — сказал селк. — Видите, как матросы на каждом посту смотрят на своего начальника вахты, а тот — на квартердек? Они говорят без слов. Даже Нолсиндар была бы впечатлена.
— Фиффенгурт провел большую часть своей жизни на этом корабле, как и капитан Роуз, — сказал Пазел.
— Кто из них убедил авгронгов присоединиться к команде? — спросил Киришган.
Он кивнул в сторону люка № 4. Пазел улыбнулся. Рефег и Рер, огромные якорь-подъемники, стояли, наклонившись, по обе стороны грот-мачты. Моряки тоже улыбались им, издали.
— Их нашел Роуз, и они на вес золота, — сказал Пазел, — но я не могу себе представить, что они здесь делают. Они никогда раньше не помогали с такелажем.
— У нас никогда раньше не было такой нехватки рабочих рук, — сказала Таша.
— Совершенно верно, — сказал Рамачни. — Возможно, нам понадобится все оставшееся у нас преимущество. Я тоже должен попросить у тебя прощения, Таша: ты была права, сохранив вино. В кои-то веки я рад твоему упрямству...
Он замолчал, его шерсть встала дыбом, взгляд метнулся к квартердеку.
Там стояла фигура, лицом к Элкстему и Фиффенгурту, которые в ужасе отпрянули. Высокая женщина с белой как мел кожей, такая изможденная и узкая в кости, что казалась вытянутой вверх. Ее глаза были устремлены на капитана, а длинный костлявый палец указывал ему на сердце. Пазел сразу понял, что смотрит на Макадру.
Рамачни спрыгнул с пушки и помчался на квартердек. Пазел и Таша погнались за ним, хотя Пазел понятия не имел, что они собираются делать. Они бросились вверх по лестнице. Отвратительная женщина повернула голову и изучающе посмотрела на них — с узнаванием, подумал Пазел, по крайней мере, в случае Таши. Но она никогда раньше не видела Ташу. Что она почувствовала?
Рамачни стоял между колдуньей и рулем, клацая зубами от ярости.
— Макадра Хиндраскорм, — сказал он, — мы убили твоих Плаз-слуг, твоих дьявольских псов, твою трандаальскую огрессу и демона, за услуги которого ты умертвила свою плоть. Мы убили твоего мерзкого брата Аруниса. Как ты думаешь, тебя пощадят, если ты будешь нам препятствовать?
Ее брата! подумал Пазел.
Макадра резко откинула голову назад, как будто у нее сломалась шея. Громкий смех разнесся по палубе:
— Нам препятствовать! Ты отметил
