— Так просто и так изысканно!
— Пояс продет внутрь и выходит вот здесь, на спине.
— А что, сзади только одна складка?
— Да, зато она очень, глубокая, и юбка мягко драпируется. И еще шаль… Набросьте, пожалуйста, шаль, фрекен Карстен!
Ивонна послушно накинула на мраморные плечи шаль с эффектной вышивкой в разных оттенках синего и с голубой бахромой по краю. Поворачивалась она так, чтобы все время видеть его глаза. Он смотрел на нее с явным интересом, тут она была уверена, однако в его тяжелом взгляде было что-то странное. Взгляд был слишком оценивающий, слишком испытующий. Словно бы он не просто смотрел и восхищался, а пытался разобраться в ней, сравнить… Сравнить с кем?
Она вышла, накинула на прическу и лицо в макияже платок, с сожалением сняла голубое платье, поскольку всегда считала, что женщине лучше идет одежда под цвет глаз, и надела драпированное розовое с серебристыми розами.
Вновь войдя в салон, она уловила новый блеск восхищения в глазах мужчины.
— Не знаю, — задумчиво протянула Камилла. — Как думаешь, Кристер, в каком из них лучше представить публике Брамса и Шумана?
Комиссар криминальной полиции Вик не был особым любителем Брамса или Шумана, но, взглянув в золотисто-карие глаза Камиллы, инстинктивно согласился с мнением Ивонны насчет цвета.
— Ни в том, ни в другом. Голубое или серебристое не для тебя. У вас есть что-нибудь в желтых тонах? А еще лучше — белое.
В ответ прелестная брюнетка появилась в строгом белом платье с длинными рукавами и с таким огромным шлейфом, что понадобилась помощь стройной тихой блондиночки, чтобы его расправить. Камилла поздоровалась с блондинкой, представила Кристеру фрекен Меландер, закройщицу и первую помощницу фру Арман, и удивленно воскликнула:
— Но ведь это подвенечное платье! Аста, милая, я собираюсь на сцену, а не к алтарю!
Аста и Мария Меландер невольно улыбнулись. Ивонна хранила непроницаемую загадочную мину. Аста с Марией хором принялись объяснять:
— Если убрать рукава и сделать поглубже вырез…
— Дивная ткань. Нет-нет, это не крепдешин, это файдешин. Он более матовый.
— Шлейф, разумеется, надо убрать или просто укоротить. Как вы считаете, фрекен Меландер?
— Да, разумеется. Но лиф тоже можно немного переделать. А что если попробовать «Васу»?
— «Васа»! — повторила Аста. — Это идея!
— «Васа»? — озадаченно переспросил Кристер.
— Это платье из нашей новой осенней коллекции. Каждой модели мы даем названия, и вся осенняя коллекция начинается на В. Фрекен Карстен, будьте добры, покажите нам «Васу». Там короткая юбка, но ведь нас интересует лиф, а его лучше смотреть на фигуре, чем на вешалке. Сейчас я принесу к нему украшения.
Ивонна неторопливо удалилась. Комиссар криминальной полиции — это ведь какая-то высокая и хорошо оплачиваемая должность?
В любом случае он стройный, темноволосый и очень импозантный. Хорошо, что она может теперь переодеться в «Васу» и показать красивые ноги. Может, это его расшевелит?
Она была бы совершенно обескуражена, если бы слышала, что говорит тем временем намеченный ею кандидат.
Они остались в салоне вдвоем с Камиллой; та, напевая, разглядывала в огромное зеркало между окнами свое золотистое платье и модную шляпку.
— Ты обратил внимание на девушку? Удивительно хороша, верно?
— Да, — согласился он. — Она так хороша, что я буквально оглушен.
— Кристер, когда меня нет… Когда меня много месяцев нет с тобой, ты мне верен?
— Ну, в общем — да. Не всегда и не на все сто, но это, смотря что именно ты понимаешь под верностью.
Она опустилась в кресло, неожиданно печальная и задумчивая.
— Австралия далеко. Меня не будет всю осень. Когда я подписываю контракт, мне всегда кажется, что поездка будет замечательной. Но теперь я думаю…
— До твоей поездки еще целых три месяца. Впереди лето, проведем его вместе.
Он не заметил, как погасла трубка.
— Кам! А если я попрошу тебя заказать это белое платье? Прямо сейчас. С длинными рукавами, и со шлейфом, и со всем прочим.
Она немного помолчала, потом сказала:
— Слушай, Кристер Вик! Пять лет ты упрямо избегал разговоров о браке. А когда, наконец, делаешь мне предложение, то выбираешь самое неподходящее место и самый неподходящий момент. Да, романтиком тебя не назовешь. Я права, это действительно предложение?
— Да, Кам, боюсь, что так…
— Подвенечное платье? — просияла Аста Арман. — Разумеется, мы можем сшить тебе подвенечное платье. Подумать только, я была уверена, что Кристер предпочтет мимоходом заскочить в ратушу и зарегистрироваться в самой повседневной одежде.
— Нет, я хочу настоящего венчания в церкви. Но без маршей из «Аиды» и музыки из «Лоэнгрина».
Обрадованная фру Арман позвала Марию, неожиданно раскрасневшаяся и похорошевшая Мария помчалась за рулоном ослепительно белого файдешина и принялась поздравлять Камиллу и Вика. А в стороне стояла мрачная и разочарованная Ивонна в шикарном платье «Васа», до которого теперь никому не было дела.
— Когда оно должно быть готово? — спросила Мария.
— К середине лета.
— Так скоро? — Аста Арман встревожено наморщила лоб. — Но, Камилла, дорогая, я думала… ведь все остальные платья тебе нужны только к сентябрю… Господи, как же мы со всем этим справимся? Что скажет фрекен Меландер?
До этой минуты Кристер почти не обращал внимания на Марию Меландер. Теперь он заметил, что у той жутко усталый вид. Однако, встретив серьезный взгляд серых глаз, он понял, что она держится на внутренней энергии и силе воли, которая в сотни раз крепче ее хрупкого тела. Похоже, она всегда все серьезно обдумывает, взвешивает, прежде чем что-нибудь пообещать. Он поймал себя на том, что с нетерпением ждет ее ответа, как будто его женитьба на Камилле целиком зависела от платья.
Мария Меландер убрала со лба локон, выбившийся из строгой прически, и кивнула.
— Думаю, успеем. Разумеется, если не случится ничего неожиданного. Но тогда никаких других заказов.
— Разумеется, — согласилась Аста, — вы и так уже перегружены. С этой минуты придется всем отказывать.
Тут в дверь громко постучали, и в салон просунулась лохматая головка Би.
— Там пришла какая-то дама со спутником.
— Ты разве не могла сказать, что я занята? — возмутилась Аста. — На сегодня я ни с кем не договаривалась.
— Она говорит, что для нее всегда найдется время.
Самоуверенная интонация, так хорошо переданная Би, заставила насторожиться. В радостную и благожелательную атмосферу салона вдруг вкралось какое-то напряжение.
