Стоя у западной границы леса, Шип наблюдал, как разворачивались события. Сил у него было недостаточно, чтобы рисковать собственной жизнью и лично участвовать в бою. Слишком много их ушло на заклинание, и это его злило еще больше. Но у него в подчинении оставались тысячи существ, и сегодня он лил их кровь, словно воду, отбросив всякую осторожность.
Знай его воины, что чародей намерен бросить их всех без исключения в бой, многие бы заволновались. Но падшему магу было известно, что популяцию Диких можно восстановить. Сам же он воскрешению не подлежал.
Она мертва.
Да, он допустил не одну ошибку, но исход этой партии все равно неотвратим так же, как партии древних, которыми он когда–то так наслаждался, но давно позабыл.
Король скачет навстречу собственной гибели. Ловушка для него уже готова.
И тогда все будет принадлежать ему.
АЛЬБИНКИРК — ЖАН ДЕ ВРАЛЬИ
Теперь у него отсутствовала возможность ставить свой шатер в стороне от королевской армии. Вечером войско расположилось тесным лагерем у небольшой речушки, впадавшей в Кохоктон, В воде лежал труп крупного уродливого зверя из тех, что обитают в землях Диких. Он раздулся, из–под воды торчали красноватые кости. После недавнего сражения вокруг валялись тела, над ними мельтешили птицы, мелкие зверушки дрались за добычу.
Король приказал вытащить на берег фургоны, сцепить их колесными валами в единое целое и окружить лагерь этим подобием крепостной стены. На этот раз даже де Вральи не посмел винить его в излишней осторожности. Войско находилось в самом сердце земель Диких, присутствие врага ощущалось повсюду. Многие пехотинцы, да что там говорить, даже некоторые рыцари тряслись от страха, если не ужаса. Де Вральи слышал, как они посмеивались у костров, настороженно всматриваясь во тьму, словно трусливые девки, а сам он чувствовал лишь безудержную радость от того, что наконец сможет проявить себя и доказать, чего достоин. Лиссен Карак, крепость, о которой велось столько разговоров, всего в трех лигах к северу; флотилия королевы, если верить докладам, спускается по реке и утром будет готова присоединиться к наступлению. Даже самые благоразумные из баб, заседавших в королевском совете, признавали, что завтра грядет великая битва.
Он стоял на коленях перед аналоем, когда его посетил ангел. Появление высшего существа сопровождалось легким раскатом грома и резким ароматом мирры.
Из глаз де Вральи брызнули слезы.
Ангел недолго парил над землей, затем опустился, коснувшись копьем поперечной балки шатра.
— Милорд де Вральи, — произнес он, — величайший рыцарь в мире.
— Ты насмехаешься надо мной.
— О нет, нисколько! Завтра все до единого признают тебя таковым.
Жан де Вральи боролся с одолевавшими его сомнениями. Сейчас он чувствовал себя мужем, который долго скрывает от жены горькую правду, но выкладывает все начистоту, кидаясь в пучину ссоры.
— Ты говорил, что битва состоится у Альбинкирка, — заявил он, коря себя за нотки сомнения, проскальзывавшие в голосе.
— Я не Бог, — ответил ангел, — всего лишь его верный слуга. Битва произойдет здесь. Должна была быть у Альбинкирка, но определенные силы… обстоятельства… вынудили меня не торопить события.
Заминка ангела сильно взволновала де Вральи.
— Какие еще силы, милорд?
— Выполняй свое предназначение, а мое тебя не касается, — произнес ангел.
Его голос хлестал подобно бичу. Де Вральи обладал таким же. Прекрасный и одновременно внушающий трепет. Наполненный силой.
— Жду твоих приказов, — вздохнул галлеец.
