Наказали Свирского Без лагеря сибирского: «Выслать за предел, Таков ему удел!» Гриша, за границею Станешь вольной птицею, Будешь в проживании Овидием в изгнании[179].
Свирский благодарно обнял Алешу и передал стихи по рукам, чтобы читали все.
Провожавших было много, и они бурно чествовали Свирского: из подъезда на улицу несся громкий гул голосов. Участковый милиционер капитан Семушкин был на дежурстве, прогуливался, как всегда, возле дома, ему было известно, зачем собрались люди, он приглядывался и прислушивался. Этот подъезд он знал особенно хорошо, бывал в нем много раз во время арестов Феликса Канделя.
Услышав громкие голоса, он прокрался на этаж ниже послушать, кто особенно шумит, и уловил знакомый голос — громче всех кричал организатор проводов Костя Богатырев:
— Друзья, послушайте! Идиотские наши властители придумали новое наказание инакомыслящим, они высылают тех, кто не хочет уезжать, а тем, кто хочет, выехать не разрешают. Наш Гриша совсем не собирался уезжать, они его насильно высылают. А Феликс Кандель со всей семьей стремится уехать, так ему уже много лет отказывают. Сколько же нам еще терпеть эти издевательства над волей людей?!
Семушкин знал Костю лучше других, потому что к нему приезжали иностранные гости, и Семушкин передавал свои наблюдения агентам КГБ, которые сидели рядом в дежурной машине. И теперь он записывал в блокнот отдельные слова Кости: «идиотские власти… новое наказание… сколько же терпеть издевательства…». Краем глаза он заметил, что люди передавали друг другу какую-то бумажку, читали и смеялись. Семушкину обязательно надо было знать, что за бумажка, что в ней написано? Но как?
В это время Костя закричал:
— Послушайте, что написал Алеша Гинзбург!
Все притихли, и он громко прочел по этой бумажке стихи. Раздался дружный хохот.
Семушкин записал в блокнот отдельные слова: «Богатырев, Алеша Гинзбург, наказали, выслать». Вот только не знал он, кто такой Овидий, поставил знаки вопроса, спрятал блокнот и ухмыльнулся — донесение уже готово.
104. Убийство Кости Богатырева
Еще не все, как следует, продумав и организовав, Алеша переехал на квартиру Лили. Они не объявляли Лешке о своих новых отношениях, но парень сообразил, раз они открыто спят вместе, значит стали мужем и женой. Ему было все равно, он только не хотел, чтобы мама оставалась одинокой и плакала, пусть спят, как хотят, лишь бы Алеша жил с ними.
Через несколько недель после проводов Свирского поздно вечером в дверь квартиры Лили раздался истерический беспрерывный стук и звонок. Лиля открыла — на пороге стояла дочка соседей с шестого этажа и, задыхаясь, дрожащим голосом говорила:
— Ой, тетя Лилечка, ой, скорей, там что-то плохое случилось с Костей Богатыревым.
Лиля кинулась бегом по лестнице. На площадке шестого этажа возле закрытой двери лифта лежал, хрипя, Костя, под его головой натекла лужа крови, а рядом валялась разбитая бутылка из-под вина. Кровь на полу смешалась с вином, и от этого в воздухе стоял густой винный запах. Лиля приподняла Косте голову: на затылке большая открытая рана, в глубине видна сломанная кость черепа. Очевидно, сильный удар был нанесен сзади. Глаза Кости автоматически двигались вправо-влево, плавали — признак полной потери сознания.
На площадке уже собрались соседи со всех этажей, с ужасом смотрели на валявшегося Костю, тихо переговаривались:
— Господи, что же это такое!
— Его убили, убили!
