Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 212
Но к 1520 году успехом стало пользоваться белое мыло. Франческо Сопранис Риппароло, снявший у владельцев монополии склад, к тому времени ввел в обращение твердое белое мыло, изготавливавшееся из масла и соды. Его фабрики находились в Триане, он снял их у семьи Альмонте, и в Сантипонсе, прямо за стенами Севильи возле иеронимитского монастыря Сан-Исидро-дель-Кампо, у которого он взял в аренду склад. Вместе с партнером-генуэзцем Марко Кастильоне, имевшим третью часть в деле, он контролировал рынок мыла вплоть до 1514-го, пока не умер. После 1517 года главную роль в этом деле стал играть Джакопо Сопранис, кузен Франческо. Продажи этого важного продукта в Новый Свет были значительны, и вскоре те же самые генуэзцы закрепились там. Скоро по всей Испанской Америке привычным делом стали чистые руки, чистая одежда и даже чистые ноги. Стоит вспомнить, что Колумб передал монополию на продажу мыла на Эспаньоле своему другу, Педро де Сальседо.
Следующим после масла товаром было зерно. Севилья получала его с полей Кармоны и из Эсихи. Урожай, конечно, не всегда был велик. Богатейшим пшеничным магнатом являлся маркиз Приего, банкирами которого, конечно же, были Гаспар Чентурионе и Джулиано Кальво, который сам был партнером Стефано Чентурионе. К 1516 году зерна было куда больше, чем в XV веке, и Чентурионе процветали. Спрос на муку в Индиях рос с каждым годом, и купцы знали, что если без чего-то другого поселенцы могли обойтись, то без зерна – нет. До завоевания Мексики и колонизации умеренных широт кастильское зерно невозможно было заменить местной продукцией. Первым зерно в Новом Свете стал выращивать чернокожий португалец, Хуан Гарридо, чье хозяйство находилось в Койоакане{1819}.
Севилья и ее окрестности также были основным винодельческим регионом Испании, хотя за поколение или около того для удовлетворения местного спроса новые виноградники разбили на севере, в Риохе, долине Дуэро и по берегам прекрасной Миньо в Галисии. Спрос на вино в большой степени стимулировался торговлей с Индиями. Путешественникам нужен был не портящийся продукт. Отсюда пристрастие к крепленым винам Сьерра-де-Морены, Константины, Касальи и Гуадальканала – причем вино из Касальи пользовалось самым высоким спросом, поскольку очень сильно нравилось туземцам{1820}. Великолепные хересы из Хереса и мансанильи из Санлукара-де-Баррамеда, порта герцога Медина Сидония в устье Гвадалквивира, было легко доставлять прямо на корабли, уходящие оттуда.
Много вина поставляли генуэзцы (Бернардо Гримальди, Бенедетто Дориа и Антонио Пинело) или флорентийцы (Пьеро Рондинелли), но Хуан де Бургос, торговец, который доставил припасы Кортесу и затем сражался рядом с ним и остался в Новой Испании, также играл большую роль – вероятно, из-за того, что он был конверсо. Крупнейшими покупателями являлись Гарсия де Хаэн и Фернандо де Севилья, оба конверсо, а последний в 1494 году еще и стал реконсилиадо{1821}.
Пряности, сахар и рис купить в Севилье было легко. Столицей европейской торговли пряностями был Лисабон, но торговцы Андалусии весьма ею интересовались. Пьеро Рондинелли был известен тем, что скупал перец у купцов из Кремоны, обосновавшихся в Лисабоне{1822}. Продажа пряностей стала еще одной почти монополией генуэзцев{1823}. Тростниковый сахар, производимый на португальских островах в Атлантике, также был важным предметом рынка в Севилье. Этот же продукт начал поступать с Канарских островов после 1485 года. Опять же, у генуэзцев была квазимонополия на его продажу. Конечно, это производство, которым занимался и Колумб в юности, также ждало большое будущее{1824}.
Ткань выделывали в Севилье примерно на трех тысячах станков. Но объем их производства никак не удовлетворял спроса. Потому жители Севильи, как и Индий, обратились к импорту из Северной Европы. Шерстяные ткани из Англии, например, продавались в городе с XIV века через посредника – влиятельного купца из Прато, Франческо Датини{1825}. К 1500 году большинство продавцов английского текстиля в Севилье были именно англичанами – например Томас Мэйллард или Джон Дэй. Также очень ценилась черная ткань из фламандского Куртрэ. Осуществлялись небольшие поставки ткани из Руана, Милана и Флоренции, а также из Валенсии, Сеговии и Баэсы. Эти торговые связи с Северной Европой объясняли, почему порой в экспедициях, направляющихся в Индии, появлялись один-два человека оттуда: например «мастер Андрес» из Бристоля шел с Магелланом.
Еще одним продуктом, производимым в Севилье, была кошениль, применяемая для окрашивания тканей. Производили ее прежде всего в землях Медина Сидония, например в Чиклане и Чипионе, близ Санлукара, хотя она была хуже критской или коринфской. Вскоре зарекомендовали себя и мексиканские варианты. Другие красители, как мы видели раньше, поступали с Азорских и Канарских островов (орсель). Торгуя ими, предприимчивые торговцы из Бургоса удачно соседствовали с южанами.
Севилья была также полна маленьких мастерских, работавших на местный рынок. Так, здесь находились важная кожевенная мануфактура, использовавшая не только андалусское сырье, но и привезенное с берберского побережья. Обувь и кожаная одежда пользовались в Индиях спросом, как и легкие кожаные щиты. У генуэзцев была монополия на поставку козьей кожи, их склады находились в Кадисе. Некоторые ремесленники были заодно и торговцами, как Педро Лопес Гавилан. В этом бизнесе активно действовал и флорентиец Пьеро Рондинелли.
Самой требуемой тканью был, вероятно, камлот – утонченная смесь верблюжьей шерсти и шелка. Он поступал из Египта, его также изготавливали из смеси козьей вместо верблюжьей. Долгое время центром его производства был Кипр, и генуэзские семьи, торговавшие хлопком, продавали его на Хиосе. В Севилье камлотом торговали опять же почти сплошь генуэзцы, из которых самым выдающимся был Лука Баттиста Адорно{1826}. В торговле бархатом также заправляли генуэзцы. Одна мастерская, практически фабрика в Триане производила порох, также явно для удовлетворения спроса Нового Света.
Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 212
