Нам не важна их вера. Будь то последователи Христа, Магомета или Конфуция, все они пытаются навязать свою религию как единственно истинную, не давая людям права проверить правильность их идей. Все они одинаково ущемляют человека, крадут у него свободу и тормозят его превращение в более совершенное существо. — Кевин сделал паузу, слушатели хранили молчание.
— Добро пожаловать тем, кто о нас не знал, я приглашаю вас остаться с нами. Многие из вас так и сделают, ибо друзья, пригласившие вас, знают, что вы что-то ищете. Если это так, то мы счастливы и принимаем вас с радостью.
Если нет, мы все равно рады, что вы пришли, и желаем вам хорошего экскурсионного дня. Знайте, когда на протяжении жизненного пути вы начнете думать, как мы, — добро пожаловать. — Он замолчал и улыбнулся. — Хватит проповедей на сегодня, с этого момента — только дружеская болтовня. А прямо сейчас — обед.
22
— Она лжет, Энди, — повторил Дэниел Дуглас.
— Может быть, я не сомневаюсь в твоих словах, но какие у тебя доказательства? — Эндрю Андерсен, президент юридического департамента корпорации, сидящий за письменным столом, облокотился на спинку стула и приглаживал рукой свои светлые с сединой волосы.
На мужчине были надеты белые брюки, мокасины и морской пуловер; казалось, он только что вернулся с регаты.
На другой стороне стола сидели Дуглас, в джинсах и свитере, и его шеф, Чарльз Уайт, президент отдела аудита и корпоративных дел. Этим утром темные синяки под его глазами были заметнее, чем обычно.
Третий стул, сейчас свободный, несколько минут назад занимала Линда Америко.
По какой-то причине Андерсен захотел сегодня использовать свой стол как барьер, отгородившись от собеседников, хотя обычно проводил совещания за круглым стеклянным столом в другой части своего кабинета, где разговоры приобретали более неформальный и равноправный характер.
— Да ладно тебе, Энди! Я работаю на корпорацию верой и правдой пятнадцать лет. На меня никогда не было никаких жалоб: ни в профессиональном плане, ни в личном. — Дуглас сидел на краешке своего стула и по очереди смотрел на всех. — Наоборот, до сих пор были только похвалы и повышения, сейчас я вице-президент, и у нас полное взаимопонимание с моим начальником. Не так ли, Чарльз?
Уайт кивнул, но ничего не сказал.
— Я думаю, что достоин большего доверия, чем эта девушка, которая всего лишь начальница отдела аудиторского департамента и работает в корпорации недолго. В данном случае мое слово весомее.
— Неважно, что подумаем мы, Дэниел, — медленно произнес Андерсен. — Все зависит от того, что скажут присяжные, если Линда подаст на нас в суд. Они поверят ей.
— Все обстоит не так, как она рассказала.
— Извини, но мы не можем допустить, чтобы работника корпорации привлекли к суду за сексуальное домогательство.
— Чарльз, ты обещал, что поговоришь с Дэвисом. Он знает мою работу на благо компании в течение всех этих лет.
— Я это уже сделал, — ответил тот, покачав головой.
— Я хочу поговорить с ним лично.
— Все уже обговорено, — ответил Андерсен. — Он дал вполне четкие указания. Он больше не хочет ничего знать и видеть тебя.
— Что ты хочешь этим сказать? — В голосе Дугласа звучала тревога.
— С твоим опытом ты бы должен знать это лучше, чем мы. — Андерсен понизил голос. — Твои отношения с корпорацией закончены.
— Вот так просто? Всего три дня назад Линда пришла в твой кабинет с этой историей, и вы меня уже выкидываете?
— Пожалуйста, Дэн! — возразил Андерсен тоже на повышенных тонах, хлопнув ладонью по столу. — Было проведено глубокое и беспристрастное расследование. Ты привел свои доводы, она — свои. Мы опросили свидетелей. Скажи одно: ты спал с ней?
Дуглас молчал.
— Конечно же, ты не можешь этого отрицать, — продолжил Андерсен. — Она имеет все возможные доказательства вашей связи, и есть свидетели, которые подтвердят, что ты постоянно давил на нее. Америко утверждает, что ты использовал свое положение.
— Но Чарли, — проговорил Дуглас, обращаясь к другому мужчине, — должно же быть другое решение. Наши отношения были свободными, мы взрослые люди. Абсолютно свободными. Клянусь. К тому же у меня семья и четверо детей, которым еще поступать в университет. Я нуждаюсь в деньгах.
— Мне очень жаль, Дэниел, — ответил Андерсен. — Тяжело тебе это сообщать. Я не могу ничего сделать, и Чарльз тоже. Ты знал, на какой риск идешь. Ты участвуешь в пае акций компании, и их стоимость очень выросла в последнее время. Если хочешь, мы выкупим их по рыночной цене. К тому же тебе не нужен скандал, а мы со своей стороны дадим хорошие рекомендации о твоей работе.
Дэниел опустил голову, он выглядел подавленным. Двое мужчин переглянулись и снова посмотрели на него.
— Это несправедливо. А что будет с ней?
— Она продолжит свою работу в компании.
— Но почему такая дискриминация? Она будет радоваться жизни, а я окажусь на улице. Это абсолютно несправедливо.
— Я скажу, хотя ты и сам должен знать, — холодно ответил Андерсен. — Если мы ее уволим, она окажется жертвой заговора и половой мести. Это плохая реклама для корпорации. К тому же ты был ее начальником, имел над ней власть, значит, вся ответственность на тебе. — Он уронил руки на стол, словно показывая, что разговор окончен. — Извини, Дэниел, но это так.
— Но такие вещи каждый день случаются в других агентствах, это нормально в шоу-бизнесе.
— Может быть. Наверно, в богемной среде это бывает. Продюсеры знают, как разруливать эти ситуации, чтобы защитить себя от судебных исков. Но здесь, в этом здании и в корпорации, наша политика такова не только для юридической безопасности, но и потому, что Дэвис так хочет. — Андерсен встал со стула и посмотрел на часы, ясно показывая, что встреча закончена. — Извини, мне надо идти. — Он указал на дверь. — Удачи. Снаружи ждет охранник, он проводит.
Оба мужчины в молчании шли по пустынным коридорам двадцать первого этажа к лифтам.
В это воскресное утро здание было практически безлюдным. Только служащие, обремененные очень срочной работой, приходили на работу в выходные дни. Они одевались неформально, ничего общего со строгими рабочими костюмами в течение недели. Казалось, они хотели убедить себя: «Совсем немного поработаю, а потом еще успею воспользоваться выходным днем». В некоторых случаях это «немного» затягивалось на целый день.
Дэниел нес под мышкой несколько картонных коробок, взятых из кабинета Андерсена, чтобы забрать свои личные вещи. Им обоим был хорошо знаком этот ритуал.
Всего несколько минут назад Дуглас занимал высокий пост и заслуживал полного доверия. Он имел доступ ко всем данным, к конфиденциальной, крайне важной информации.
Одним махом после пятнадцати лет работы на корпорацию он превратился в человека, вызывающего подозрения, который мог бы продать их секреты конкурентам или еще более опасным людям.
