«Я уже мертв, Лора. Я умер вместе с ней. Я подох с ее последним дыханием…»
«А кесарь не оставил мне даже тела, чтобы я мог ее оплакать… Не-е-ет, он забрал все!»
Кесарь забрал больше, Динар, гораздо больше, чем мы могли себе представить даже в самом кошмарном из сновидений! И пусть я была искренне рада, что удалось оживить песчаных демонов и тех гордых, могучих орлов, но… но ценой спасения его мира была магия моего… Магия всех тех, кого безжалостно выпил кесарь. Без жалости и сожалений. Осуждала ли я? Сложно сказать. Скорее нет – ради Оитлона я сделала бы то же, но мне было больно за Динара и маму… за себя… за свой мир…
Я плакала долго, изливая свою боль и тоску…
А потом села, вытерла мокрое лицо, перевернула подушку влажным пятном вниз и…
И вспомнила о том, кто я!
Я – Катриона Ринавиэль Уитримана, урожденная Ароиль Астаримана!
Я рождена и воспитана, чтобы править!
Я не сдаюсь, не отступаю и не проигрываю!
Никогда!
Поражение – удел тех, кто сдался! Я не умею сдаваться! Я не буду сдаваться! Я никогда не сдамся! Я найду способ и вернусь домой! И мне плевать, какой ценой, – я вернусь!
«Но если ты возродишь мою страну, способная моя, и пожелаешь вернуться… – пауза, пристальный взгляд в мои глаза, – обещаю – я открою для тебя путь в Рассветный мир». Один вариант возвращения у меня уже был.
Как истинная Астаримана, я должна была бы заготовить еще один.
Но…
Кесарь оказался прекрасным учителем, лучшим из всех, и я запомнила его урок – двух планов для исполнения задуманного тоже мало, требуется как минимум семь! Семь продуманных, четко выверенных, просчитанных до мелочей планов!
И магия, которую я себе верну. Еще не знаю как, но определенно верну!
И, приняв это решение, я встала и отправилась умываться, чтобы по возвращении, сняв платье, лечь спать.
Потому как на завтра у меня были планы. Грандиозные планы.
* * *
А ночью случилось странное!
Я проснулась из-за невозможности повернуться. Почему-то я всегда сплю весьма подвижно, а не как подобает принцессе, но сейчас повернуться на другой бок не удалось. Я сонно возмутилась, меня, сонно же возмущаясь, отпустили… Странно. Повернувшись, я вместо одной из подушек ощутила что-то из кожи… со странным мужским запахом, подумала, что, проснувшись, поговорю со служанками по поводу использования кожаного постельного белья вместо нормальной ткани, и попыталась вновь погрузиться в волны спасительного сна, но… но внезапно поняла, что это не подушка или одеяло… Это кто-то! Живой. Внушительного размера! Твердый и мускулистый!
И что-то мне подсказывало, что это кесарь!
– Исключительно из любопытства, а что именно тебе сейчас подсказывает, нежная моя? – раздался голос повелителя.
Что-то!
– Информативно, – усмехнулся он.
И, обняв крепче, притянул меня к себе.
Я лежала, широко распахнув глаза и испытывая нарастающий шок. И шок достиг предела, когда пресветлый император этой претемной ночью, проявляя преполнейшую наглость, прижался губами к моему плечу.
– Что, опять? – возмущенно воскликнула я.
Кесарь не ответил, явно пытаясь вновь заснуть.
– Ага, то есть больше никого оживлять мы не будем, так? – догадалась я.
Ответом мне было глубокое мерное дыхание императора. Спящего в моей постели императора! В моей постели! В моей спальне! Со мной и… и кажется, совершенно без одежды!
– Исключительно из уважения к справедливости – спальня моя, кровать также, насчет одежды замечание верное, – сонно уведомил повелитель Эрадараса.
Мои глаза ощутимо округлились.
Но прежде чем я успела не то что сказать – а даже подумать, кесарь жестко произнес:
– Нежная моя, я безумно устал. Для того чтобы не подвергать тебя более участию в ритуалах возвращения утраченного, я вложил массу сил в произведенное восстановление жизни. Я измотан и неадекватен. Поэтому, ради твоей собственной безопасности, просто спи!
Неплохо так!
– Мой повелитель… – начала было я.
– Моя повелительница, – хрипло прервал он, – умолкни!
И, неожиданно поправ все свои заявления о том, что устал и хочет спать, кесарь приподнялся на локте. Его льдистые глаза слегка фосфоресцировали во тьме… а затем неожиданно полыхнули белым сиянием.
В тот же миг за дверью спальни раздался крик умирающего… Негромкий, сдержанный, наглядно продемонстрировавший, что погибший определенно являлся воином.
И на наше совместное пребывание в данной постели и данной комнате я взглянула под иным углом – защита?
– Да, догадливая моя, – усмешка, – ты будешь спать со мной во избежание порчи дорогого мне имущества.
– В каком смысле «дорогого»? – тут же вопросила я.
– Как память о Рассветном мире. Спи, нежная моя.
И кесарь вновь расслабленно лег, собственническим жестом притянув меня к себе. Нет, я все понимаю – необходимость защиты и желание скинуть воссоздание империи на приволоченного из другого мира лично воспитанного управленца могут сподвигнуть на многое, но… но будем откровенны, я не представляю отца, спящего совершенно голым в одной постели, к примеру, с лордом-распорядителем! Это нонсенс! Это ненормально! Это…
– Это возмутительно! – прошипела, взбешенная, я.
– Что-то еще, дорогая?! – ласково поинтересовался кесарь.
От его ласкового тона я невольно содрогнулась, и он не мог этого не заметить – заметил. И даже отреагировал успокаивающим поглаживанием по тому месту, где ранее у меня наблюдался внушительный живот, которого теперь не было. У меня вообще теперь много чего не было.
Внезапно за окном раздался еще один крик. Затем шум крыльев, рычание… тишина.
Я так понимаю, к охране возвратившегося домой пресветлого императора присоединились драконы? Что ж, теперь вполне объяснимо, почему кесарь столь старательно и ответственно подошел к оживлению своих сторонников, видимо ожидал нападения. Или нападений… Интересно, сколько самоубийц сегодня пытались избавиться от кесаря?
– Тысяча двести восемь, – любезно просветили меня.
Ого!
– А чего им неймется? – поинтересовалась я.
Нет, действительно, это казалось странным до невозможности. В принципе я понимаю стремление избавиться от кесаря, и даже одобряю, если быть откровенной, но рассмотрим ситуацию исключительно с разумной точки зрения – глупо нападать вот так, с ходу. Гораздо разумнее и практичнее выждать некоторое время, пока в стане союзников кесаря начнутся разногласия, заручиться поддержкой готовых предать сторонников и уже после этого действовать.
