Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Я позвонила. Первое, о чем вспомнил Ричард, – это о веревке, которую, верный себе, он назвал «веревкой для увязывания сена». Затем он вспомнил о пролитом бензине. Я спросила, как Люку удалось погасить огонь и спуститься с горы, ведь когда я его нашла, он был в состоянии шока.
– С ним был отец, – спокойно ответил Ричард.
Верно.
– Потому что Люк бежал по траве и мог начаться пожар, – ответил Ричард. – Помнишь то лето? Была страшная сушь. Нельзя допускать пожаров в сельскохозяйственном округе во время засухи. Поэтому отец посадил Люка в грузовик и велел ехать домой, к маме. Только мама уехала.
Верно.
Я думала об этом несколько дней, а потом начала писать. Отец был в самом начале – с его смешными шутками о социалистах, собаках и крыше, которая могла бы спасти либералов от утопления. А потом отец и Люк вернулись на гору. Мама уехала, а я включила воду, чтобы наполнить раковину на кухне. Снова. На третий раз все определилось.
Я пишу эту книгу и пытаюсь восстановить произошедшее по стонам и крикам утомленной памяти. Я выцарапываю воспоминания.
На горе что-то случилось. Я могу только представить это, но картина получается отчетливой, более отчетливой, чем простое воспоминание. Машины стоят и ждут, топливные баки осушены. Отец указывает рукой на груду машин и говорит: «Люк, начинай срезать баки!» Люк отвечает: «Хорошо, па!» Он прижимает резак к бедру, сыплются искры. Огонь возникает из ниоткуда и охватывает его. Он кричит, борется с веревкой, продолжает кричать и бросается бежать по полю.
Отец догоняет его, приказывает остановиться. Пожалуй, впервые в жизни Люк не подчиняется. Люк бежит быстро, но отец умнее. Он срезает дорогу за пирамидой машин, догоняет Люка и валит на землю.
Я не могу представить, что произошло дальше, потому что никто не рассказывал мне, как отец потушил огонь на ноге Люка. Потом всплывает воспоминание: отец ночью на кухне, легкие стоны, когда мама накладывает мазь ему на руки, красные, покрытые ожогами. И я понимаю, что он должен был это сделать.
Люк уже не горит.
Я пытаюсь представить этот момент. Отец смотрит на поле. Огонь быстро распространяется на страшной жаре. Потом смотрит на сына. Он думает, что сможет справиться с огнем, пока еще не поздно. Он предотвратит пожар, может быть, спасет собственный дом. Люк спокоен. Его мозг еще не осознал, что произошло; боли еще нет. «Бог спасет, – должно быть, думает отец. – Бог оставил его в сознании». Я представляю, как отец громко молится, устремив глаза в небо, как сажает сына в грузовик на водительское сиденье, заводит двигатель. Грузовик катится, набирает скорость. Люк вцепляется в руль. Отец спрыгивает с грузовика, ударяется о землю, бежит на горящее поле. Огонь становится злее и выше. «Бог спасет!» – кричит отец, срывает с себя рубашку и начинает тушить пламя[3].
8. Маленькие блудницы
Я не хотела работать на свалке. Единственным способом избавиться от этой работы было найти другую, как это сделала Одри. Тогда меня не будет дома, когда отец станет искать себе помощников. Но мне было всего одиннадцать.
На велосипеде я проехала целую милю до центра нашего маленького городка. У нас почти ничего не было: церковь, почта и заправка «Папа Джей». Я зашла на почту. За стойкой сидела пожилая дама. Я знала, что ее зовут Мирна Мойл – ей с мужем Джеем (папой Джеем) принадлежала и заправка. Отец говорил, что это они настояли на принятии закона, ограничивающего количество собак в семье. Они предлагали ввести и другие законы. Каждое воскресенье отец возвращался из церкви, понося Мирну и Джея Мойлов. Приехали к нам из Монтерея или Сиэтла, твердил он, и навязывают западный социализм добрым жителям Айдахо. Я спросила у Мирны, можно ли мне поместить объявление на доске. Она спросила, что за объявление, а я ответила, что хочу найти работу, например сидеть с детьми.
– А в какое время ты свободна?
– В любое.
– То есть после школы?
– То есть в любое.
Мирна посмотрела на меня и наклонила голову:
– Моей дочери Мэри нужен кто-то, кто присмотрит за ее малышкой. Я спрошу у нее.
Мэри преподавала в школе сестринское дело. Отец твердил, что это промывание мозгов, ведь она работала и на медицинский истеблишмент, и на правительство. Я думала, что отец не позволит мне работать у Мэри, но он разрешил. Вскоре я стала сидеть с маленькой дочерью Мэри по утрам в понедельник, среду и пятницу. У Мэри была подруга Ив, и ей тоже требовалась няня для троих детей – на вторник и четверг.
В миле от нас жил человек по имени Рэнди. Он торговал орехами кешью, миндалем и макадамией. Как-то раз он остановился у почты и разговорился с Мирной. Ему было тяжело в одиночку упаковывать орехи и хотелось нанять детей, но они все были заняты футболом и другими развлечениями.
– Здесь есть один ребенок, который этим не занят, – сказала Мирна. – Думаю, она с радостью возьмется за работу.
Мирна указала на мое объявление. Вскоре все дни с понедельника по пятницу до обеда я сидела с детьми, а потом отправлялась к Рэнди упаковывать орехи и занималась этим до ужина. Платили мне мало, но, поскольку никогда прежде мне вообще не платили, я чувствовала себя богатой.
Люди в церкви говорили, что Мэри прекрасно играет на пианино. «Профессионально». Я не знала, что означает это слово, но в одно воскресенье Мэри играла на пианино для прихожан. Музыка лишила меня дара речи. Я много раз слышала, как играют на пианино, кто-то всегда аккомпанировал нашим гимнам. Но когда заиграла Мэри, полились совершенно другие звуки. Это была вода, это был воздух. Это был камень – и тут же ветер.
На следующий день, когда Мэри вернулась из школы, я спросила, не может ли она вместо денег давать мне уроки. Мы сели к пианино, и Мэри показала мне несколько гамм. Потом она спросила, чему еще я учусь, кроме музыки. Я ответила так, как велел мне отец:
– Я учусь каждый день.
– А с другими детьми ты играешь? У тебя есть друзья?
– Конечно, – ответила я.
Мэри вернулась к гаммам. Когда мы закончили и я собралась уходить, Мэри сказала:
– Моя сестра Кэролайн дает уроки танцев каждую среду на заправке папы Джея. Там много девочек твоего возраста. Ты можешь к ним присоединиться.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
