— Соседи на тебя доносов не пишут?
— Пока уберегаюсь. Размялась? Давай в кадр.
Сергей убрал барный стул и поставил небольшую скамеечку, прикрытую тканью в цвет белого задника. Так будет легче вырезать на компьютере изображение.
— Залезай.
Ниоле опять, так же непринужденно, скинула халатик.
— Наклонись чуть влево… Волосы вперед сделай. «Персея и Андромеду» Пуссена помнишь? Вот изобрази мне ее.
— Фу, она же толстая! — выпучила Ниоле глаза и состроила ему гримасу.
Сергей успел нажать на кнопку.
— Будешь хулиганить — я тебя компьютерной графикой до рубенсовских параметров догоню или твою голову на Раечкин торс насажу.
— Да, с операторами и фотографами лучше не ссориться.
Они сделали еще десятка два снимков.
— На сегодня достаточно. Спасибо вам, уважаемая Ниоле Павловна, за добросовестный труд.
— Каково слышать, как тебя называют по имени-отчеству, пребывая в наряде Евы.
«После грехопадения», — заметил Сергей.
— Да, я все думал, кого ты мне напоминаешь?
— И кого? — поинтересовалась она, накидывая халатик.
— А Еву Кранаха. Она там тоже рыженькая и кудерчатая.
— Ой, не надо! Там Адам такой противный… А что у нас сегодня еще?
— Ну, ты свободна, я сейчас домой, на компьютер. Завтра днем подъеду к тебе с дискетой…
«А тебе она нужна? Скажи!»
— …чтобы не рисковать пересылкой по Сети. Правильно?
— Правильно, — не совсем уверенно ответила Ниоле.
Сергей чувствовал, что она внимательно на него смотрит, но делал вид, что безумно занят камерой.
— Не хочешь ждать до завтра…
«Или не доверяешь…»
— …поедем сейчас ко мне. Или приезжай вечером. М-м?..
— Я приеду. Вечером.
Сергей украдкой взглянул в ее сторону. Она стояла метрах в трех, положив руки в карманы халата, в смешных тапках с помпонами, явно только что купленных.
— Приезжай. Хочешь, я пиццу закажу?
— Тяжеловато на ночь.
— А ты поздно освободишься?
— Не знаю.
— Ну как приедешь, там и решим. Не проблема и в кафе спуститься побалдеть.
Ниоле, ничего не сказав, ушла в гримерку. Вернулась она одетая в джинсы и свитер, с заколотыми на темени волосами.
— Ты не со мной?
— Нет, у меня тут по хозяйству хлопоты. Но если ты хочешь…
— Нет, нет! Занимайся.
— Будешь стартовать ко мне — позвони, — сказал Сергей на прощание.
Не пошел Сергей с ней намеренно, чтобы как-то осмыслить происшедшее. Ниоле вдруг совершенно перестала его стесняться! И этим сильно стеснила его… Или после второй их ночи, вернее, первой настоящей, с вечера до утра, в одной постели, она, наконец, почувствовала себя его возлюбленной. В этом случае все было естественным следствием…
«А ведь я добился своего, добился! — вдруг затопило его гнусным, тщеславным ликованием. — Так и должно было быть! Она сама писала: партнеры, любовники, супруги ни в одном уголке этого мире не стыдятся друг друга… С любимыми не расставайтесь! И голой попы перед ними не стесняйтесь! Снимайте все! На видео, на фото! Пусть вам останется памятное что-то! Господи, у меня уже башню сносит!»
Размышлять на эту тему было необыкновенно приятно. Ниоле целиком принадлежит ему, нежится в его объятиях, позирует, едва прикрытая крошечной тряпочкой… Сегодня сама приедет к нему…
«Значит, Ниоле любит меня? Да?! Ох, сейчас запою — ма-ау, ма-ау!»
Теперь он уже не томился неопределенностью, а, напротив, растворялся в собственном довольстве. Сегодня ночью он будет с Ниоле особенно нежен и предупредителен.
Идя по центру, Сергей свысока поглядывал на мелькавших там и сям девчонок. Он, бесподобный обольститель маленьких, самоуверенных бизнес-леди…
— …Чего у тебя все городской занят? — прозвучал в мобильнике голосок Ниоле.
— Извини, бельчонок. В Сети сижу. Лошадок выбираю.
— Каких лошадок?!
— Для леди Годивы. Куда ж ей пешедралом-то да по Ковентри?
— А, да, — засмеялась она. — Ну а я уже в пути на троллейбусе верхом.
— Жду, рыжик.
Был уже восьмой час, когда в прихожую впорхнула Ниоле с пакетом в руке.
— Привет. Ну, я звоню, чтобы пиццу привезли?
— Нет, нет. Я сама сейчас чего-нибудь приготовлю…
«Ага, родители еще не вернулись… Остается у меня».
Ниоле нажарила каких-то национальных сырников с клубничным джемом, и они, чирикая от удовольствия, клевали их на бабулиной кухне, оклеенной обоями в трогательный голубой цветочек.
— Ну и что мы там наваяли? — чуть застенчиво спросила Ниоле, когда они допили чай.
— Пойдем покажу.
Они переместились в комнату. Сергей разбудил задремавший компьютер и стал выводить на дисплей Ниолины «нюшки». Он вырезал их из студийного интерьера и наложил на размытый, мерцающий фон. Кроме того, он чуть расфокусировал изображение, и снимки перестали быть изображениями конкретного человека… Красота как таковая.
— Нравится? — спросил Сергей, следя за выражением лица сидевшей рядом Ниоле.
— Да, — кокетливо взглянула на него она краешком глаза. — А я очень недурна…
— Ну, в руках мастера-то!
— Ах ты пра-ативный!
Она легонько шлепнула его по руке.
— А где лошадки?
Сергей успел еще днем поработать — вырезанную из фона Ниоле совместил с интернетовским имиджем гарцующих коняшек. Больше всего подошла смоляно-черная лошадка, но это было против традиционной легенды.
— Ой как здорово! А где я… просто?
— Здесь исходный материал, — показал он ей дискету. — Не рискую хранить эксклюзив на жестком диске. Вирусы, знаешь ли.
Он положил дискету с надписью «Ниоле-3» рядом с компьютером, давая понять, что она может ее забрать. Она этого не сделала.
— А что у нас… еще на сегодня? — спросила она, понизив голос и глядя на него чуть исподлобья.
Сергей взял с колена ее ручку и поднес к губам. Ее пальчики цепко обхватили его.
— Ты знаешь, у меня к тебе… и много, и мало.
Сергей крепко положил свободную руку ей сзади на шею и поцеловал, неторопливо, прислушиваясь к тому, как она отвечает ему.
— Это… много или мало? — спросила она шепотом.
— Это всего один поцелуй, но я хотел много чего им сказать. Получилось?