Перед отъездом граф распорядился, чтобы миссис Доркинс переехала в Холл для ухода за Кледрой.
Он не хотел, чтобы его собственные слуги увидели следы побоев, которые перенесла девушка.
Йетс рассказал графу, как Ханна убедила слуг в доме вдовствующей графини, что Кледра пострадала от несчастного случая, и граф нашел это объяснение ее состояния вполне приемлемым.
День был солнечный, дул легкий ветерок, который смягчал жару, и граф с удовольствием проехал через парк, пожалев, что путь к дому бабушки оказался таким коротким.
Когда граф вошел в дом, старый дворецкий произнес:
— Ее сиятельство будет готова через несколько минут, милорд. А молодая леди спрашивала, не может ли она поговорить с вашим сиятельством в гостиной.
Граф взглянул на Эдди, и тот, понимая, что Кледре будет легче поговорить с его другом наедине, заметил:
— Я пойду в кабинет. Позови меня, когда вы будете готовы ехать.
Граф кивнул и прошел через холл в большую нарядную гостиную, французские окна которой выходили в сад.
Когда он вошел, Кледра стояла около окна, глядя на цветы в саду. Солнце играло в ее волосах, и от этого казалось, что головка девушки окружена сияющим ореолом.
Она глубоко задумалась и не замечала его, пока он не прошел полкомнаты.
Тогда, будто инстинктивно ощутив его присутствие, она повернулась, и он увидел выражение радости в ее огромных глазах.
Она показалась ему еще тоньше, чем в их первую встречу. На ней было белое платье из муслина, сшитое, вероятно, Ханной. В нем Кледра была похожа на некое эфирное, воздушное создание, возможно, фею, неожиданно оказавшуюся на земле.
Ее бледные щеки чуть-чуть порозовели, и теперь она выглядела гораздо лучше, чем в их прошлую встречу с графом.
Она молчала, и, подойдя к ней, Пойнтон спросил:
— Как вы себя чувствуете, Кледра? Надеюсь, переезд не будет для вас слишком тяжел.
— Нет, что вы, конечно, нет, милорд.
Она присела в легком реверансе.
— Вы хотели увидеться со мной? — спросил граф.
Кледра вздохнула и отвернулась, будто смущаясь.
— Что вас беспокоит? — спросил он.
— Ваша бабушка… сказала мне, что… произошло, — заговорила Кледра, — и я думаю, что Звездный и я… мы должны… уехать… как можно скорее.
— Уехать куда?
— Куда угодно. Но… мы не должны больше приносить… вам беспокойство или подвергать вас… о… опасности.
По тому, как девушка произнесла последнее слово, граф понял, что она понимает, какая угроза нависла над ними.
— Я сказал, что позабочусь о вас, и не намерен изменять своему слову.
Кледра сцепила пальцы и подняла на него глаза.
— Я… если что-нибудь… произойдет с вашей бабушкой, — произнесла она дрожащим голосом, — или с вами… я никогда не прощу этого себе. Пожалуйста… позвольте мне уехать… Только… боюсь, вам придется… дать мне немного д… денег… У меня ничего нет.
Граф внимательно взглянул на нее. Она говорила искренне. Было невозможно усомниться в этом, глядя в огромные исполненные отчаяния глаза девушки.
— Предположим, я соглашусь на ваше предложение, — заговорил он мгновение спустя. — Как вы собираетесь справляться одна?
— Мне все равно придется справляться в будущем, — ответила Кледра. — Я не осмелюсь обратиться ни к кому из друзей или немногих родственников, потому что я боюсь. Дядя Уолтер может… у… убить их, как он… убил вашу… вашу… подругу.
Ей было трудно произнести эти слова. Граф видел, как дрожат ее руки.
Он подумал, что немногие женщины вообще и, без сомнения, ни одна из его знакомых могли бы проявить такое бескорыстие и такую готовность к самопожертвованию.
Вряд ли Кледра представляла себе все опасности, с которыми столкнулась бы, окажись она одна, без всякой поддержки. После того, через что ей, такой хрупкой и чувствительной, пришлось пройти, сейчас остаться одной было бы ужасно.
Но, стараясь не драматизировать ситуацию, он сказал вслух:
— Даже если вы готовы уехать, я сомневаюсь, что Крылатый победитель захочет отказаться от удобного стойла и отличной еды, которые ему обеспечены как моему гостю.
— Я… я могла бы оставить его… с вами и поехать одна.
— Я снова спрашиваю вас: куда вы намерены отправиться?
— Я думала… после того как ее сиятельство рассказала мне о том, что… произошло, что, может быть, я могла бы остановиться в какой-нибудь маленькой… деревушке.
— И чем бы вы занимались?
— Я могла бы… наверное, учить детей… или… я умею… хорошо готовить.
Она была такая маленькая и такая изящная, что граф никак не мог представить ее себе, занимающейся черной работой. Эта девушка была просто создана для того, чтобы мужчины окружали ее восхищенным вниманием.
Но Пойнтон не мог сказать ей это, понимая, что только напугает ее, а она и так достаточно испугана, хотя и старается изо всех сил скрыть свой страх. И тогда он заговорил с ней так, как она, несомненно, не ожидала:
— Мне очень обидно, Кледра, что вы не доверяете мне.
— О… но это не так! — воскликнула девушка. — Как я могу не доверять вам, когда вы были так добры… очень… очень добры!
— И вы говорили, что мы друзья.
— Да, я знаю. Но когда я пришла к вам… в отчаянии, умоляя спасти Звездного от этого жестокого человека… я не представляла, что я осложню вашу жизнь… что дядя Уолтер способен убить кого-то, кого вы…
Она остановилась, но граф понял, что она собиралась произнести слово «любили».
Естественно, его бабушка, рассказывая Кледре о смерти Айлини, дала понять, что та играла особую роль в жизни графа.
Да если бы она и не говорила этого, Кледра, с ее обострившимся от страданий умом, не могла не догадаться, что причиной убийства Айлини могла быть только уверенность сэра Уолтера в том, что этим он нанесет графу личную обиду и причинит боль.
— С тем, что случилось, уже ничего не поделаешь, — спокойно сказал граф. — Теперь вы, Кледра, должны помочь мне защитить мою бабушку и моих лошадей, в том числе, конечно, и Крылатого победителя.
— Может быть, самое… разумное, что я могу сделать… это вернуться… к… дяде Уолтеру!
Граф посмотрел на нее, не веря своим ушам. Неужели она могла искренне предложить такое решение? Но прежде чем он смог что-то сказать, Кледра тихо добавила:
— Возможно, если я… попрошу прощения за то, что… сделала… он… простит меня… и не… накажет, как он делал… раньше.
Голос ее предательски дрогнул, и граф почувствовал, как она напряглась всем телом, заставляя себя смириться с этим чудовищным предложением.
