Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Тем временем промышленный сектор Саутсайда, который давал работу деду, отцу и дядьям Гейтса, тоже постепенно приходил в упадок, одно за другим предприятия закрывались или переезжали в другое место. В Роузленде остался лишь спутанный клубок социальных патологий, которые, казалось, только росли год от года, и каждая проблема усиливалась и питала множество других, начиная с зависимости от пособия до злоупотребления наркотиками и организованной преступности.
Хотя Гейтс старается не винить родителей из Роузленда за кризис, сотрясающий их район, он решил, что, по крайней мере для него, наиболее эффективный инструмент улучшения жизни детей – не школа, не церковь и даже не центр занятости, а семья – или, если необходимо, создание заменяющих или дополняющих семейных структур для детей, у которых таких структур нет.
Безусловно, этот подход не обеспечивает стопроцентно гарантированного успеха, и за те месяцы, которые я провел, наблюдая за работой Стива Гейтса, он потерпел немало неудач и был свидетелем многих трагедий: подростки, которых он наставлял, подвергались аресту, попадали в тюрьму, были ранены или даже убиты. Но иногда все действительно получалось, и трансформации, на которые юристы YAP сумели вдохновить своих клиентов, часто были просто поразительными.
15. Кифа Джонс
Подопечной YAP, будущее которой внушало наибольшие надежды, была девушка, чью историю мне было слушать больнее всего.
Кифа Джонс, когда я познакомился с ней в офисе Элизабет Дозье осенью 2010 года, была 17-летней ученицей старшей школы Fenger. Вид у нее был, скажем так, серьезный: руки сплошь покрыты татуировками, в нижней губе – металлическая «штанга», агрессивная красная полоса в выстриженных неровными кустиками волосах.
Она жила вместе с матерью на пересечении Парнелл-авеню и 113-й улицы, в паре кварталов к югу от Fenger, в районе, известном под названием Хандредс. Их дом, небольшое потрепанное бунгало, пока Кифа росла, был неизменно шумным, перенаселенным и полным конфликтов, то и дело разгоравшихся между постоянно менявшимися жильцами: родными и сводными братьями и сестрами, дядьями, кузенами. В редких случаях в эту толпу замешивался и отец Кифы, который, по ее описанию, был «бабником».
Местный механик, он жил с новой женой и детьми в нескольких кварталах от дома Кифы. В квартале у него было полным-полно любовниц (включая и мать Кифы) и общим счетом 19 детей. Будучи ребенком, Кифа время от времени встречала на улице девушку, подозрительно похожую на нее саму, и думала: «Ну вот, еще одна сестричка».
Мать Кифы в 1980-х годах была ученицей Fenger, пока ее не вышибли из школы за то, что она пришла на уроки пьяная. Теперь она пристрастилась к крэку, сказала мне Кифа, как и многие другие члены ее многочисленного семейства. Некоторые из них приторговывали и кокаином, и пока Кифа была маленькой, полиция нередко обыскивала дом на Парнелл-авеню, ища наркотики или оружие, опустошая шкафы, разбрасывая повсюду горшки и кастрюли – а потом обычно уводила с собой того или иного родственника в наручниках.
Когда Кифа была в шестом классе, ее сексуально совращал родственник, пожилой мужчина, которого она звала кузен Анджело, тоже наркоман, который жил в одном доме с семьей Кифы все ее детство.
– Я была совсем маленькая, и мне было страшно, – рассказывала она. – Так что я думала примерно так: что бы ни приходилось делать, нужно сделать это – и забыть.
Сексуальное насилие, длившееся годами, пожирало ее изнутри. Она надеялась, что мать каким-то образом обратит на это внимание и вмешается, но никогда ничего не говорила матери сама. Она боялась, что мать ей не поверит, а это для Кифы было бы уже чересчур. Так что она продолжала молчать, и в ней продолжал копиться гнев. Они с матерью постоянно ссорились, но до драки дело не доходило: Кифа считала, что бить взрослых неправильно.
– Вот почему я и ходила в школу – просто чтобы драться, – говорила она. – Для меня это был способ сбросить стресс. Я никому не рассказывала о своих проблемах. Они просто росли внутри меня, пока я не была готова взорваться. А потом шла в школу, и стоило кому-нибудь сказать что-то такое, что мне не по нраву, я вымещала на человеке свой гнев, потому что знала, что не могу ударить маму.
В свой первый год в Fenger Кифа собрала целую коллекцию разнообразных дисциплинарных взысканий, одно десятидневное отстранение от занятий следовало за другим, пока она не приобрела репутацию самой склонной к насилию ученицы в школе, славившейся своим насилием.
– Вот такой меня все считали, – говорила она. – Драчуньей. И я этим гордилась.
В июне 2010 года Дозье потребовала, чтобы Кифе назначили юриста YAP. Первая женщина-юрист, которую прикрепил к Кифе Стив Гейтс, оказалась не подходящей для девушки: она была слишком «старомодной», по мнению Кифы. Поэтому Гейтс предпринял вторую попытку, прикрепив Кифу к юристу по имени Ланита Рид, 30-летней жительнице Роузленда, которая помимо Кифы вела еще только одного клиента YAP.
У Рид была и другая работа, она руководила собственным салоном красоты – уютным, гостеприимным заведением под названием «Талантливый Ганс», которое немало оживляло в целом безрадостную атмосферу квартала 103-й улицы.
Кифа всегда мечтала сделать себе стрижку, поэтому Рид пристроила ее на работу в салон в качестве девушки, которая мыла волосы клиентам, подметала и порой помогала укладывать прически, плести косички или делать «твисти» – короткие тугие дреды, которые носили многие парни этого района.
Рид – женщина высокодуховная; она посещает церковь, но помимо этого верит в важность внешности для молодой женщины, поэтому она взяла на себя задачу одновременно менять и внутренний, и внешний облик Кифы.
При встрече с Кифой не скажешь, что она из тех девушек, которые станут делать себе маникюр, но Рид убедила ее ухаживать за ногтями и укладывать волосы, передавала ей знания о косметике, накладных ресницах и красивой одежде. Они вдвоем проводили многие часы в «Талантливом Гансе» или гуляли вместе по округе, заходили в кафе, играли в боулинг или просто сидели и беседовали: своего рода продолженная во времени, непрерывная сессия салон-терапии.
Рид, как призналась мне Кифа, была для нее идеальной старшей сестрой. Она организовывала в своем салоне субботние ужины для Кифы и нескольких других девушек, занятых в программе YAP, во время которых они могли обмениваться историями о равнодушных матерях и отсутствующих отцах, о мальчиках, о наркотиках, о гневе. И Кифа, которая никогда ни с кем ни о чем не разговаривала, вдруг раскрылась.
– Мой взгляд на жизнь полностью изменился, – сказала мне Кифа.
С подачи Рид Кифа начала молиться.
– Я просто просила бога исцелить меня, – говорила она, – простить все те гадости, которые я натворила.
Она перестала ссориться с матерью и драться в школе. Когда пара девочек постарше начала задирать ее в школьных коридорах, она сумела сохранить хладнокровие и спросила Рид, что с этим делать. Рид помогла организовать встречу с этими девушками в офисе Дозье – и, к удивлению Кифы, они сумели разобраться в своих проблемах.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
