Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
В свою очередь великокняжеская чета Александра Михайловича осуждала поведение князя Феликса Юсупова-младшего и не была уверена в правильности сердечного выбора их дочери Ирины. Эти сомнения еще более усилились во Франции, где ходили упорные слухи о сомнительных увлечениях Феликса.
В очередном конспиративном письме Феликса сообщалось княжне Ирине Александровне:
«Приехали вчера в 1 1/2 [ч.] Была чудная ночь. Все время думал о Вас и вспоминал наши разговоры. Так тяжело было сознавать, что все дальше и дальше я уезжаю от Вас. Ваша мать перед отъездом со мною говорила и спрашивала, как наши дела. Я ей ответил, что касается меня, то я решил бесповоротно и думаю, что Вы тоже окончательно решили.
Она меня попросила вернуться как можно скорее. Сказала, что в октябре, наверное, поедете все в Крым.
Я никогда не забуду наш вечерний разговор. Многое для меня было неожиданным, и я так безгранично счастлив, что мое предчувствие к Вам оправдалось, и что Вы оказались как раз таким человеком, как я хотел, что Вы были.
Пишите почаще, это Вас приучит высказывать Ваши мысли, а мне доставит громадное удовольствие.
Должен заканчивать письмо, а то опоздаю на поезд.
Буду ждать с нетерпением Вашего письма. Скажите графине [Камаровской], чтобы она не забыла написать насчет моего дома, обратиться надо к нашему главному управляющему: Людвиг Робертович Гавеман, Мойка, 92.
Ваш преданный Феликс»[81].
Княгиня З.Н. Юсупова энергично занялась обустройством будущего дома для молодоженов в Крыму на территории Кореизского имения. В августе 1913 г. она в письме сообщала сыну: «Мы с Красновым затеваем перестройку Морозовской дачи! Планы и рисунки будут готовы к твоему приезду, и все дальнейшее будет зависеть от тебя. Мечтает он сделать что-нибудь вроде татаро-итальянского empire!!! с зеленоватой черепичной крышей и зелеными ставнями. В комнатах бордюры на стенах и мебель красного дерева, карельская, березовая и т. д. , покрытая ситцем старого образца. Он уже разбил сад кругом со спуском прямо от балкона, и вместе с тем впечатление всей дачи остается то же, что и теперь, но гораздо красивее! Он говорит, что это чрезвычайно интересная задача! И что-то особенное хочет создать! Посмотрим! Расписалась я сегодня! Думаю, что тебе и некогда будет читать мои письма! »[82].
Феликс-младший продолжал курсировать между Европой и Россией. Он в очередном письме княжне Ирине Александровне из своего знаменитого имения «Архангельское» сообщал:
«Дорогая Ирина,
Сегодня уезжаем из Архангельского в Москву на 2 дня. Затем в Курское имение на неделю. Это совершенно необходимо, и я никак не могу от этого отделаться. Меня ужасно мучает, когда Вы пишете, чтобы я приехал скорее. Я сам об этом только и думаю, когда снова увижу Вас? А вместе с этим я должен сидеть тут, и это бессилие и невозможность делать то, что хочется, меня очень изводят.
Когда я Вас увижу, я Вам все расскажу, и Вы меня поймете. В Treport я приеду 1/14, 20-го сентября (наш стиль) мне нужно быть обратно в Крым, т. к. это день рождения моей матери. Для этого мне надо будет выехать из Парижа с Nord Express в субботу 14 сентября. Я надеюсь, что все-таки останусь дольше и пропущу этот день.
Получил Ваше письмо. Когда возвращается Ваш отец, и едете ли Вы в Крым? Ольга Владимировна [Серебрякова] едет тоже в Париж. Это очень хорошо. Вы начали гораздо лучше писать. Я сравнил Ваше первое письмо и два последних – громадная разница. Я перевернул в Архангельском весь дом кверх (так в письме – В.Х.) ногами, и у меня масса разных планов, которые со временем я хочу исполнить. Это очень забавно этим заниматься, надеюсь, Вы тоже любите строить и устраивать дома. У меня снята масса фотографий. Я их захвачу с собой.
Сейчас зовут обедать, и я спешу закончить письмо, чтобы оно дошло скорее на почту, которая сейчас уходит в Москву.
Всего, всего хорошего, и верьте, что я глубоко несчастен вдали от Вас.
Феликс»[83].
Конец лета 1913 г. семья великого князя Александра Михайловича провела в Крыму в своем имении Ай-Тодор. Вскоре туда примчался из Парижа через Петербург и потенциальный жених Феликс Юсупов. Тем не менее, 26 сентября после посещения нового Ливадийского дворца великая княгиня Ксения Александровна записала в своем дневнике: «Вчера перед обедом Юсуповы заехали. Феликс приезжает в субботу. Дивный, жаркий день. Минни приехала утром. Потом мы поехали вместе (а также Ирина) в Харакс. Сандро поехал с Ириной в Ялту на выставку. Митя и Татьяна приехали к чаю. Она приехала на днях чинить здоровье и живет у Мити в их совершенно неустроенном доме. Читала и писала. Обедали с Ириной в Ливадии en famille [по-семейному (фр.)]. Аликс все так же, но обедала с нами, вид усталый и очень желтая. Много болтали. Сандро все рассказывал про Америку. Говорила с А[ликс] про Феликса – все спрашивает, уверены ли мы в нем – чего я, к сожалению, не могу сказать»[84].
Но Феликс и Ирина были непреклонны и все время «выигрывали по очкам». В итоге через пять дней в дневнике великой княгини Ксении Александровны появляется 1 октября следующая запись: «Зинаида Юсупова и Феликс пили чай. Потом много говорили с ней втроем – выяснили, наконец, все обстоятельства, решили ничего не объявлять до зимы, когда все будем вместе и при Мама. Читала и писала. Никита и Вася были в Ливадии»[85].
Судя по дневниковым записям великой княгини, одновременно обсуждались и хозяйственные вопросы. Так, например, в поденной записи от 3 октября имеются такие строки: «Позже поехали с Сандро, Феликсом, Ириной и Красновым [архитектором] в Сосновую рощу. Он хочет иметь там маленький дом вроде бунгало, где можно будет и жить! Выбрали место ближе к нам, оставляя прежнее очищенное место для будущего большого дома. Краснов был очень забавен и заикался ужасно»[86].
4 октября Ксения Александровна сделала еще одну важную запись в дневнике:
«Опять холодно, но ясно. Бродила утром по саду с Ириной и Феликсом. Сандро ездил к Эмиру. В 4 ч. поехали в Кореиз к Юсуповым. Они ждали у старого дома под церковью. Смотрели его, любовались видом с балкона. Юсуповы предлагают, чтобы они жили в нем со временем, но для этого его надо совершенно перестроить.
Пили чай у них – такой холод, что ужас. Решили их завтра благословить, чтобы, по крайней мере, между нами было бы все ясно и кончено! Дома писала »[87].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
