В Германии: «Несмотря на наступление нового времени, средневековые порядки ещё твёрдо держались в еврейских кварталах. Юноши с ранних лет питали свой ум только талмудической наукой, ей же посвящали свой досуг люди средних классов, а простолюдины и женщины удовлетворяли свою духовную пытливость чтением нравоучительных книг, которые стали появляться на разговорном немецко-еврейском наречии…» (Дубнов).
Теперь посмотрим, что происходило в Австрии XVIII века, где австрийский император Иосиф II (1780–1790) издал указ об учреждении еврейских начальных школ для изучения общих наук и еврейского языка. «Этот указ вызвал тревогу среди евреев Австрии, Богемии и польской Галиции, присоединённой тогда к австрийской империи. Набожная еврейская масса и её духовные пастыри опасались, что новые школы будут отвлекать народ от изучения закона веры и Талмуда» (Дубнов).
И здесь в очередной раз возникают вопросы: кто виноват в изоляции евреев от коренного населения стран пребывания? Кто держал их в темноте и невежестве? Почему хасиды до сих пор носят одежду, подчёркивающую их исключительность и отличие от туземцев?
В 1848-м году в Германии, Австрии и Италии произошли революции, в которых самое деятельное участие приняли евреи, естественно, следствием революций стало провозглашение гражданского равноправия евреев. Равноправие евреев было узаконено во всей Германии, в 1867-м году Конституция признала равноправие евреев в Австро-Венгрии.
Развитие равноправия во Франции привело к тому, что в Париже в 1860-м году было создано общество «Всемирный еврейский союз», призванный защищать интересы евреев и распространять среди них европейское просвещение.
Казалось бы, всё шло хорошо, но: «В последней четверти XIX века в Европе началось новое движение против евреев, названное антисемитизмом (против семитов), но представляющее, в сущности, только попытку воскресить старую средневековую юдофобию в новой форме» (С. М. Дубнов).
Естественно, развитие антисемитизма, а правильнее — юдофобии, так как к этому моменту абсолютное большинство евреев к семитам не имели никакого отношения, а были потомками тюркского племени хазар, принявших иудаизм, стало объясняться евреями тем, что это вызвано их талантами и успехами в различных областях деятельности.
Как обманули императора Наполеона I
Французская революция 1789-го года признала равноправие евреев, которые снова поселились во Франции с конца XVII века, куда попали евреи из присоединённых Людовиком XIV провинций Эльзаса и Лотарингии. В следующем веке число евреев увеличилось, они жили и в Париже.
Император Наполеон I, захвативший власть после революции, колебался в своём отношении к евреям. Став императором, «Наполеон взял быка за рога, потребовав ответа на извечный вопрос: действительно ли евреи желают стать частью другой нации, в данном случае французской, и жить по её законам, или же они тайно подчиняются другому закону, который предписывает им разлагать и порабощать народы, среди которых они живут?» (Дуглас Рид. Спор о Сионе).
Это была его вторая попытка разрешить еврейскую загадку.
В самом начале карьеры в 1799-м году Наполеон, как командующей армией, начинавшей кампанию на Ближнем Востоке, призвал всех евреев Азии и Африки стать под его знамёна, чтобы отвевать для них у англичан Иерусалим, но ему не удалось дойти до Иерусалима, а о поддержке его евреями данных не имеется.
Развитию политического равноправия евреев способствовала революция во Франции с её принципами свободы, равенства и братства. Применение этих принципов евреями привело к тому, что Наполеон в 1806 году «созвал заседание Государственного совета для обсуждения вопроса о положении евреев во Франции. Поводом были жалобы на то, что в Эльзасе еврейские ростовщики и спекулянты оказались хозяевами почти всех земель и скота…» (И. Р. Шафаревич). К этому времени «престиж Наполеона сильно пострадал… в глазах французов из-за особых симпатий, которые он, по их мнению, выказывал по отношению к евреям. Он получал столько жалоб и просьб от народа о защите от евреев, что, обращаясь к Государственному совету, однажды сказал: “Евреи, как саранча и гусеницы, пожирают мою Францию… это — нация внутри нации”» (Дуглас Рид).
Наполеон:
«Опасно оставлять ключи Франции, Эльзас и Страсбург, в руках нации шпионов, нисколько не привязанной к этой стране… Это нация внутри нации… Евреи не относятся к той же категории, что протестанты и католики. Они должны быть подчинены политическому праву, а не гражданскому праву, так как они не граждане.
Поэтому перед прибывшими в Париж делегатами от еврейских общин Франции Наполеон поставил вопросы:
— разрешает ли еврейский закон смешанные браки;
— считают ли евреи французов «чужими» (чужеземцами) или братьями;
— считают ли они Францию своей родиной, законы которой обязательны для них;
— делает ли иудейский закон различие между еврейскими и христианскими должниками?
«Еврейские делегаты, как и следовало ожидать, авторитетно заявили, что еврейской нации больше не существует, что они не желают больше жить в закрытых, самоуправляемых общинах и что они во всех отношениях считают себя французами и никем иным. Их единственная оговорка относилась к смешанным бракам; таковые, по их словам, были возможны только по “гражданским законам”» (Дуглас Рид).
После этого Наполеон потребовал созыва верховного органа еврейства — Великого Синедриона, который открылся в феврале 1807-го года. «Он официально признал, что прекращение существования отдельной еврейской нации является непреложным фактом. Так была разрешена главная дилемма обязательного для всех евреев закона, не признававшего разницы между гражданством и религией. Если “нация” больше не существовала, то законы Талмуда, руководившие повседневной жизнью евреев, были недействительны; однако Тора, как закон веры, оставалась неизменной. Таково было решение Синедриона…» (Дуглас Рид).
Дуглас Рид отмечает, что менее чем через девяносто лет все декларации Синедриона оказались фактически аннулированными, а еврейский национализм стал официальной философией Израиля.
А. Шмаков (Свобода и евреи, 1906 г.) пишет:
«Знаменитый юрист и главный автор Наполеоновского кодекса, Порталис… рассуждал по еврейскому вопросу так: “Учредительное Собрание полагало, что для обращения евреев в добрых граждан достаточно открыть им безразлично и безусловно доступ к правам, которыми пользуются французы. К несчастью, опыт доказал, что если тогда не было недостатка в философии, то не хватало прозорливости, и что, в известных пределах, нельзя издавать новые законы раньше, чем озаботиться о подготовке новых людей. Ошибка проистекает от того, что в разрешении проблемы о гражданском состоянии евреев не хотели видеть ничего, кроме вопроса о веротерпимости. Но евреи представляют не просто секту, а народ, у которого некогда была своя территория и правительство. Он был рассеян, но не мог быть растворён. Блуждая по лицу земного шара, он ищет убежища, а отнюдь не отечества. Он проживает среди других народов, не смешиваясь с ними, и повсюду считает себя иноземцем. Такой порядок вещей обуславливается природой и характером еврейских учреждений. В настоящее время евреи — приблизительно то же самое, чем они были всегда. Наши законы признаются ими, лишь поскольку не противоречат их собственным. Они не французы, не поляки, не немцы, не англичане, — они только евреи…”».
