Глава 10
Близилась пора перемен. Первое же свежее дуновение этого ветра всколыхнуло и пробудило в душах чеченцев неугасимый дух свободы их предков. Он никогда не исчезал, а только дремал, скрываясь до поры до времени, как спящий кавказский богатырь под белой буркой облаков. И был везде — в сизых расщелинах диких скал, в глубоких ущельях стремительных рек, в складках зеленых гор, где вечным укором стояли разрушенные стены вайнахских башен.
И звенели горные ручьи, чистые и прозрачные, как память о защитниках Кавказа, отдавших свои жизни за родные горы.
Развал СССР маячил на горизонте… Первый толчок пробудил надежды, нарастал могучий поток народного движения.
Призыв нового председателя Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцина в 1990 году к автономиям «брать суверенитета столько, сколько смогут», чеченцы восприняли с огромной радостью. Под их давлением прежнее руководство было вынуждено использовать конституционное право народов на самоопределение (хотя Чечня никогда добровольно и не входила в состав России).
В октябре 1990 года по приглашению организационного комитета Джохар приехал в Грозный, взяв командировку на несколько дней, и принял участие в первом общенациональном съезде чеченского народа, где был сформирован исполнительный комитет. Была принята декларация о провозглашении независимости Чеченской Республики «Нохчийчоъ», ее принятие вылилось во всеобщее ликование и возгласы «Акбар Аллах!». Завершающим аккордом прозвучало пламенное выступление Джохара Дудаева, которого мало кто знал до этого, но после съезда о нем заговорила вся республика.
«Его блестящая речь, решительность и напор, прямота и резкость высказываний — внутренний огонь, не ощутить который было невозможно, — все это создавало притягательный образ человека, способного справиться с хаосом смутного времени. Это был сгусток энергии, копившейся именно для такого часа; пружина, до поры до времени сжатая, но готовая в нужный момент распрямиться, высвобождая накопленную кинетическую энергию для выполнения поставленной благородной задачи» (Муса Гешаев).
Вся предшествующая жизнь Джохара была подготовкой к тому, что предстояло совершить…
Предложение ВДП (Вайнахской демократической партии) дать согласие выдвинуть его кандидатуру на пост председателя ИКОКЧН (Исполнительного конгресса общенационального конгресса чеченского народа) Джохар принял не сразу. Договорились, что он за ночь подумает, а утром перед заседанием даст ответ. 6 декабря 1990 года на Бороновке, в здании строительного РСУ, Джохар был избран председателем ОКЧН, 93 членами ОКЧН (заместителем председателя был избран Зелимхан Яндарбиев, также Умхаев и Сосламбеков).
Джохару нужно было уезжать к месту службы в Тарту и добиваться там возвращения на родину для работы в исполкоме ОКЧН.
С трудом отправили ходатайство в Верховный Совет, но не дремали «завгаевцы». В верховные органы власти полетели секретные донесения о том, как генерал Дудаев в сговоре с Вайнахской демократической партией организует свержение советской власти. Зелимхан Яндарбиев вместе с Умхаевым прилетел в Тарту уговаривать Джохара оставить службу ради деятельности в исполкоме. Зелимхан, молодой парень лет тридцати, производил впечатление скромного человека. Прочитав мои стихи, он предложил включить их в альманах, который должен был вскоре выйти в республике.
Джохару предоставлялся выбор. Он был профессиональным летчиком, а не политиком, налетал в общей сложности свыше трех тысяч часов, испытал почти все типы военных самолетов, обучил искусству пилотажа не одну сотню летчиков, за ратный труд получил ордена Красного Знамени, Красной Звезды, более двадцати медалей, звание генерал-майора и должность командира 326-й авиадивизии тяжелых бомбардировщиков 46-й воздушной армии ВВС. Он отдал службе неполных двадцать девять лет, долгие годы служил в далеком сибирском военном городке, теперь его приглашали с повышением в Москву на соответствующую должность, скорее всего штабную.
Возвращение в Чечню в качестве национального лидера — его осознанный выбор после долгой ночи раздумий в Грозном. Он глубоко переживал события на родине. Сейчас самой историей его многострадальному народу предоставлялся, возможно, единственный шанс стать свободным.
В Тарту Джохар был членом Тартуского бюро горкома партии. Свобода и независимость эстонского народа воспринималась им так же горячо, как и свобода и независимость собственного народа. Сейчас в его помощи нуждался чеченский народ, и выбор был сделан. Как он мог, имея генеральское звание и должность, пойти на такой рискованный шаг? Ответ только один — Джохар готовил себя к этому всю жизнь. «Я не могу служить ангелу и дьяволу одновременно», — говорил он. Ангелом, конечно, была его многострадальная родина, где время рождало героев…
В Эстонии в 1990 году Джохар познакомился с Линартом Мялем, возглавляющим Организацию непредставленных народов в Голландии. В будущем он станет большим другом нашей семьи. Этот добродушный, высокий, полный мужчина, великан с крупными, выразительными чертами лица, часто бывая у нас гостях, очень много говорил о политике: «Организация непредставленных народов должна являться противовесом политики ООН, защищающей права только семи входящих в нее сильных государств». Прибалтийские государства были членами ОНИ, и это могло помочь их признанию. Джохар радовался как ребенок, когда спустя некоторое время Линарт Мяль пригласил его на внеочередной съезд организации в Голландию, и Чечено-Ингушскую республику тоже приняли в ряды членов ОНН. Одним из непременных условий нашего признания должна была стать атрибутика будущего государства. С любовью поглаживая руками и в очередной раз рассматривая маленький чеченский зеленый флажок с красной и белыми полосами, он просил меня получше нарисовать волка на эмблеме. Я только немного его подправила, и получился волк Акела из «Маугли».
