Подобное суждение нам представляется несколько ошибочным. Не отрицая того, что идеи русских философов наложили отпечаток на идеологическую программу НТС и существовали внутри организации в качестве тенденций, принимаемых одними членами и отвергаемых другими, все-таки центральный политический вектор тогдашних энтээсовцев лежал ближе к праворадикальной плоскости, чем к либеральной (не надо забывать, что либерализм в Европе 1930-х — первой половине 1940-х гг. казался абсолютно архаичной, вымирающей идеологией).
Екатерина Андреева, сравнив фашистскую идеологию и программу НТС, обнаружила у них ряд схожих черт: «И та, и другая критически настроены к либеральной демократии и капитализму, обе отвергают коммунизм. Обе стоят за авторитарную власть, цель которой — национальная и социальная интеграция через посредство единой партии и правящей группы». Есть лишь один нюанс, в котором НТС расходился с «фашистским мироощущением» — это антиклерикальный, атеистический характер фашизма, в то время как программа энтээсовцев не лишена нравственных начал христианства, придавала большое значение личной свободе человека[155].
Однако, вопреки распространенному мнению, фашизм вовсе не был враждебен христианству[156]. Более того, ряд праворадикальных течений, которых принято именовать «фашистскими», прямо называли себя христианскими (например партия бельгийских нацистов Леона Дегрелля именовалась «Христос-Царь» — «Christos-Rex»). Историк М. В. Назаров, интервьюируя в 1990 г. председателя НТС Е. Р. Романова, коснулся вопроса о корпоративных государствах Европы в 1930-х гг., применительно к тому, каких взглядов в то время придерживались солидаристы. В ходе беседы Назаров высказал мысль о том, что «одни корпоративные государства строились на христианском нравственном фундаменте — как в Испании и Португалии, другие — на языческом, как в Италии, а в Германии — и на расистском»[157].
Андреева, к слову, отмечает, что на НТС «оказал влияние португальский фашизм» (который, как известно, опирался на католицизм)[158]. Аналогичного мнения придерживается болгарский специалист Цветана Кесева. Идеология НТС, по ее мнению, оформилась под сильным влиянием португальского лидера Салазара[159].
В небесспорных, но весьма информативных воспоминаниях бывшего члена совета и Исполнительного бюро НТС Д. В. Брунста отмечается: «В период 1936–1937 гг. в НТС начинается увлечение фашизмом, который в то время начинает играть в Европе все большую роль… У фашизма было много слов, заманчивых для НТС, и этими словами НТС все сильнее увлекался… Издавались специальные брошюры о фашизме итальянском, о португальском Салазаре, о гитлеровских организациях. Хотя мы и не называли себя фашистами (а в эмиграции были и такие) и многие из нас относились к нему все-таки настороженно, налет фашизма в НТС был очень силен, — идеологически мы себя считали в одном лагере с этим новым национально-социальным движением, так мы понимали фашизм тогда.
Увлечение фашизмом в НТС носило отнюдь не только идеологический характер. Центр НТС давно уже пытался завязать сношения с фашистами разных стран — для получения средств на антисоветскую борьбу. Особенно активную деятельность в этом развил М. А. Георгиевский, секретарь Исполнительного бюро.
Как крупный успех расценивалось то, что агенты НТС проникли в Испанию и начали переговоры с представителями франкистских властей. Такие же попытки делались с итальянскими фашистами»[160].
Однако эти переговоры оказались неудачными, и руководству НТСНП пришлось искать себе новых покровителей.
Отметим и такой примечательный факт. В январе 1939 г. в Харбине прошел IV съезд Всероссийской фашистской партии. Имя В. М. Байдалакова встречалось в списке почетных членов съезда, входивших в состав президиума. Помимо председателя НТСНП, в президиум входили Мицуру Тоиями, капитан Онозаки, Ю. Штрейхер, маркиз Паулучи, Р. Дуйос, К. Рибера, атаман Г. М. Семенов, генерал В. Кислицын, генерал A. B. Туркул[161].
Все это, на наш взгляд, позволяет отнести довоенную организацию «новопоколенцев» к числу организаций профашистского толка.
Во второй половине 1930-х гг. союз (сменивший в 1936 г. свое название на «Национально-Трудовой Союз Нового Поколения» — НТСНП) все активней нацеливался на переброску своих людей в СССР. Несмотря на потери (летом 1935 г. трое членов НТС — И. Кобылкин, Е. Перелядов и Б. Олейников — по каналам Братства русской правды нелегально пересекли советско-маньчжурскую границу, были арестованы и позднее расстреляны в Иркутске), организация настойчиво искала пути проникновения «за чертополох». В 1937 г. глава отдела НТСНП в Польше А. Э. Вюрглер, по согласованию с М. А. Георгиевским, наладил связи с представителями русского отделения II разведывательного отдела Генерального штаба Войска Польского Р. Врагой и Б. Н. Ильяшевичем[162].
По договоренности с польской разведкой, члены НТСНП обязаны были собирать и предоставлять интересующую информацию об обстановке в Советском Союзе. В свою очередь, польская сторона брала на себя вопросы, связанные с подготовкой разведчиков. Как вспоминал бывший член НТС Е. И. Дивнич, «у нас появился альянс с враждебными Советскому Союзу польскими правительственными кругами и польским генеральным штабом. Они милостиво согласились подготавливать членов НТС к начальному переходу советской границы, снабжать поддельными документами и паспортами»[163].
Для подготовки энтээсовцев было создано несколько школ, где они обучались разведывательному ремеслу. Одна из них находилась под Варшавой, и там, по словам члена НТС М. Н. Бржестовского, занятия проводили бывшие царские офицеры. В школе изучалась топография, советская терминология, разные приемы, позволяющие разведчику не навлечь на себя подозрение, проводились переходы на 60–80 км. При школе находился «штаб похода союза на родину», который возглавлял Г. С. Околович. Ему помогали два консультанта — В. В. Бранд (бывший член НСЗРиС и Братства русской правды, редактор еженедельника «Меч») и А. Э. Вюрглер[164].
