Обычно несколько бедняков, в основном из бывших солдат, сразу же записывались в Красную армию. Но подавляющая часть крестьян не торопилась: люди расходились по избам, чтобы все обстоятельно продумать, обсудить с домашними, с соседями, прикинуть, как обойтись весной и летом с хозяйством.
Не спешил и Кирилл. Он шел ночевать к кому-нибудь из активистов, а на следующий день обходил дом за домом, благо полевые работы еще не начались, и беседовал с хозяевами уже отдельно. Собеседники интересовались, откуда он родом, где и кем работал. Им нравилось, что военком — из крестьян. А узнав, что умеет слесарничать, нередко просили помочь отремонтировать сельскохозяйственный инвентарь. Кирилл не отказывал. В нескольких селах пришлось иметь дело даже с неисправными машинами, отобранными у помещиков. Тогда он брал себе в подмогу местных кузнецов. Совместными усилиями исправляли поломанные кочкорезки, культиваторы, сноповязалки, сортировки, льномялки и многое другое.
Конкретная помощь военного комиссара крестьянскому хозяйству давала значительно больший результат, чем словесная агитация. Казалось бы, какая связь существует между записью в ряды Красной армии и тем, что комиссар починил сенометалку или наладил веялку? А вот поди ж ты! Крестьяне охотнее верили человеку, который сам умеет работать и знает, какой ценой достается землеробу хлеб. После трех-четырех дней такой деятельности Мерецкова число деревенских новобранцев заметно возросло.
Кирилл успел объехать сравнительно немного сел, так как вынужден был несколько раз возвращаться по служебным делам в Судогду. К тому же вскоре началась весенняя пахота, и крестьяне почти прекратили записываться. Но и тех, кто уже вступил в Красную армию, оказалось значительно больше, чем рассчитывал военкомат.
На заводах запись шла успешнее. Рабочие дали в те месяцы основную массу призывников в Красную армию.
В апреле губвоенкомат прислал в Судогду распоряжение о подготовке специального вооруженного отряда Красной армии для отправки на запад — нести охранную службу у демаркационной линии, установленной в результате Брестского мира. Отряд быстро укомплектовали людьми, началось их обучение. Но шло оно трудно: командиров, специалистов военного дела было мало, с оружием плохо — негде его взять. Однако в установленный срок Судогда доложила в губернский военкомат, что отряд готов к отправке на западную границу. И вскоре он отбыл к месту назначения.
* * *
Перед судогодским военным комиссариатом вставали новые, более серьезные задачи. В стране разгоралась гражданская война. Газета «Известия Владимирского губернского Совета Р., С. и К. Д.[25]» сообщала вслед за столичными газетами о белогвардейско-чехословацком мятеже в Поволжье, на Урале и в Сибири. Шли распоряжения о срочной подготовке боевых групп против чехословаков. Добровольцами уже обойтись было нельзя. Правительство ввело в стране обязательную воинскую повинность. Военкоматы объявили всеобщий призыв для создания регулярной армии.
Работа проходила лихорадочно. Призванных военнообязанных сводили в подразделения, снабжали необходимым имуществом, вооружали, наспех обучали. О созданных боевых отрядах доносили в мобилизационный отдел Всероссийского главного штаба…
Однако с мобилизацией призывников возникли проблемы. Оказалось довольно много уклонявшихся от службы в армии. Деревенская молодежь, особенно из зажиточных крестьян, пряталась от военкоматчиков в лесах. Наиболее отчаянные дезертировали со сборных пунктов, откапывали принесенные с германского фронта наганы, карабины, винтовки, а иногда даже пулеметы и создавали мелкие банды. Они пытались дезорганизовать работу сельских учреждений, терроризировали движение на проселочных дорогах. Особенно разгорелся бандитизм в связи с введением государственной хлебной монополии и организацией комитетов бедноты.
Военкомату приходилось устраивать облавы, прочесывать леса, ставить патрули и посылать по округе конные разъезды. Мобилизационные группы неделями, месяцами отлавливали призывников. Приедут военкоматчики в село, а молодых мужчин там нет. Старики посмеиваются: «Ищи ветра в поле!» Где призывники? Одни ушли на отхожий промысел: лес заготавливать, смолу варить, другие — на охоту, третьи подались в офени[26]. Розыск превращался в целые операции. Беглецов-охотников, смоловаров находили на речных островках, заросших камышом, за болотами. А «уклонистов»-офеней — в Орловской, Воронежской, Самарской и Симбирской губерниях…
Обстановка в стране накалялась. На Дону создавалась белая Добровольческая армия, которой вначале руководил генерал Корнилов, а когда его убили, — Деникин. Одновременно формировалась так называемая северная Добровольческая армия, одним из лидеров которой выступил эсер Савинков. В городах Поволжья и Прикамья белогвардейцы и савинковцы сплотились в так называемый Восточный отряд под командованием бывшего полковника Сахарова и члена контрреволюционного «Союза защиты родины и свободы» Григорьева.
Тревожные события накатывали одно за другим. 6 июля, во время работы V Всероссийского съезда Советов, в столице вспыхнул мятеж левых эсеров.
Боевое крещение
В Судогодском укоме проходило заседание, на котором обсуждалось положение в российской столице в связи с мятежом левых эсеров. И в это время телеграф принес известие о контрреволюционном выступлении в Муромском уезде. Эсеры в сговоре с вооруженными белогвардейцами неожиданно напали на Муромский совет, милицию и гарнизон. Красноармейцы и милиционеры не сумели оказать им должное сопротивление, многие были арестованы и заключены в тюрьму, а несколько человек убито. Отстреливавшаяся до утра группа служащих горсовета отступила к Селиванову. Успел уйти из города в сторону Коврова поезд с М.Д. Бонч-Бруевичем. Уже через короткое время Ковров известил, что поезд прошел благополучно.
Бывший генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, родной брат управляющего делами Совнаркома, вставший на сторону советской власти с первых дней ее существования, возглавлял в то время ВВСР — Высший военный совет республики. ВВСР с марта 1918 года организовывал так называемую «завесу» — систему отрядов от Онежского озера до Курска, противостоявших на территории РСФСР немецким войскам, впоследствии руководил Красной армией. Опасность германской интервенции еще не была снята, и многие учреждения перевели из центра в глубокий тыл. Так, материальную часть Военной академии эвакуировали в Екатеринбург, ВВСР попал в Муром, государственный золотой запас оказался в Казани и т. д. Кто мог предположить, что как раз эта территория вскоре окажется охваченной огнем Гражданской войны?..
10 июля 1918 года муромский контрреволюционный повстанческий центр объявил запись населения в Белую гвардию. За мятежом стояли полковник Сахаров и эсер Григорьев. Они намеревались начать с освобождения от большевиков Поволжья и Прикамья. Если удастся создать здесь плацдарм борьбы с Советами, то, кто знает, может, именно отсюда пойдет великий поход за реставрацию прежней России. Сахаровские курьеры рыскали по окрестным деревням, собирая разрозненные группы борцов против Советов. Формировались дружины под лозунгом «За Советы без коммунистов». Но создать хотя бы мало-мальское подобие армии эмиссары Сахарова не смогли.
