Не пышный мрамор сей, бесчувственный и бренный,Супруги, матери скрывает прах безценный.Храм добродетели душа ея была.Мир, благочестие и вера в ней жила.В ней чистая любовь, в ней дружба обитала,В ней верность искрення, чувствительность блистала.Она и в смертный час в преданности своейВсю чувствовала скорбь оставшихся по ней.Какая же судьба несчастного супруга,Сужденного влачить всю жизнь свою без друга!Бесплодны вздохи, плач, тоска и тяжкий стон,Которыми свое питает сердце он.Но смерть ея была к бессмертию дорога;Невинный дух ея в объятиях у Бога,В покров нетления безсмертный облаченИ ликом ангельским повсюду окружен.В жилище праведных всех благ лиющих реки,О Боже, упокой сей чистый дух во веки.
Сам граф на похоронах не присутствовал – смерть жены так потрясла его, что он несколько дней пребывал в беспамятстве, а придя в себя, целые дни проводил в парковой беседке, где любила сиживать Прасковья.
А в Москве Шереметев поручил Джакомо Кваренги достроить Странноприимный дом как памятник Жемчуговой. Граф знал, что все свои личные средства графиня завещала семьям нуждающихся ремесленников. Она хотела, чтобы на ее деньги выкупали должников, достойно хоронили нищих, а кроме того, она, слишком хорошо зная, что такое неравный брак, хотела обеспечить приданым девушек из бедных семей.
Остаток жизни – а граф пережил жену на 6 лет – он, в память о любимой жене, находил утешение только в богоугодных делах и все свободное время отдавал благотворительности. Строил Странноприимный дом, больницы и храмы в Москве, Петербурге, Ростове. Раздавал милостыню, жертвовал деньги на сиротские пособия, на создание библиотек. И даже деньги, которые должны были быть потрачены на достойные похороны, граф завещал раздать бедным. Так что похоронили его в простом деревянном гробу в родовой усыпальнице Шереметевых – там же, где была погребена его супруга.
Внебрачные дети были и у самого графа Шереметева. Старшая из них, Александра, была почти ровесницей его сестры Маргариты. Граф обожал дочь, но та отличалась слабым здоровьем и умерла, не дожив до девятнадцати лет.
Еще одним «воспитанником» графа Николая Петровича был Иван Якимов, который родился в январе 1780 года и умер в возрасте двадцати четырех лет.
Через некоторое время после смерти графини Прасковьи Ивановны в жизни графа Николая Петровича появилась другая женщина – Елена Семеновна Казакова, которая также была одной из артисток Шереметевского крепостного театра и после его закрытия оказалась вместе с семьей графа в Петербурге.
Сначала Алена, как ласково звал ее граф, была няней его сына, но затем граф, которому приглянулась симпатичная и неглупая девушка, сделал ее своей невенчанной женой. Она родила Николаю Петровичу троих сыновей, которые росли вместе с Дмитрием, его законным сыном, который по желанию своего отца стал их крестным.
Старший из них, Николай, родился в 1805 году и умер в возрасте шести лет. Сергей родился год спустя и прожил долгую жизнь. А младший, Александр, родился в 1809 году, уже после смерти своего отца.
Свою новую семью граф включил в завещание. Сначала он распорядился выплатить Алене Казаковой, как няне его сына, десять тысяч рублей.
Однако позже, незадолго до смерти, граф изменил завещание, распорядившись выплатить Елене Семеновне «яко приверженной ко мне отличною преданностию и истинным усердием о предохранении здоровья и спокойствия как моего, так и сына моего», сто тысяч рублей, а ребенку, который должен был у нее родиться, – двести тысяч. Ее старшим сыновьям, Николаю и Сергею, «яко воспитанникам моим, весьма близким сердцу моему, доставить по кончине моей по двести пятьдесят тысяч рублей», причем деньги надлежало выплачивать частями, а тем временем проценты с этой суммы должны были пойти на их содержание, обучение и воспитание.
