Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
«Бельжика» пересекла 71-ю параллель, и льды продолжали увлекать ее все дальше на юг. Но де Жерлаш по-прежнему боялся сообщить команде всю правду. Он фальсифицировал записи показаний приборов, чтобы представить дело так, будто они движутся на север, и поддерживать в команде ложные надежды на приближающееся спасение. Лишь Амундсен и Леконт были частично посвящены в тайну.
Когда лед стал двигаться более медленно, де Жерлаш сделал вид, что пытается освободить корабль. Эта попытка потерпела предсказуемое поражение, но, поскольку все видели усилия капитана, он поведал команде о том, что их теперь ждет. Тем не менее его обвинили в нечестной игре. На это Леконт лукаво ответил:
Мы, несомненно, предприняли честную попытку повернуть на север. Но столь же несомненно и другое: мы оба – и де Жерлаш, и я – счастливы, что она не удалась.
Изначально де Жерлаш собирался высадиться вместе с несколькими членами команды на мыс Адэр, отправив «Бельжику» на зиму в Австралию. Люди, которые вот-вот должны были войти в историю как первые, кто перезимовал в Антарктике, в большинстве своем оказались обманутыми и шли на это не по своей воле.
В плохо, почти случайно подобранной команде корабля мало кто психически и физически соответствовал требованиям полярных исследований-. Еще меньше было тех, кто мог справляться с недостатками собственной натуры. Их поджидали все стрессовые факторы длительной полярной экспедиции. Ощущение полной изоляции; теснота небольших помещений; одни и те же лица день за днем и месяц за месяцем; угрозы враждебной среды; свирепый ветер, жестокий холод и, конечно же, темнота полярной ночи, когда солнце месяцами не поднимается над горизонтом. Темнота сама по себе казалась пыткой. Люди на «Бельжике» стали первыми, кому предстояло пройти через все круги ада здесь, на юге. То, что об этих испытаниях уже знали по опыту северных зимовок, было слабым утешением. Кроме того, судно затерялось в не отмеченном на карте море, вдали от неизвестного берега. Люди не знали, смогут ли вообще когда-нибудь выбраться изо льдов. Их мучили неопределенность и страх. Вдобавок ко всему этому их охватило разочарование, паника и негодование из-за того, как проходила экспедиция. Два матроса потеряли рассудок. Время от времени каждый из членов команды оказывался на грани безумия. «С точки зрения психики, – позднее писал доктор Кук, – прогноз сводился к превращению корабля в сумасшедший дом».
«Бельжика» была не готова к зимовке во льдах. Зимней одежды на борту хватало лишь для четырех человек, запас продуктов рассчитывался максимум на год. Цинга распространялась со скоростью эпидемии.
Как известно, цинга вызывается недостатком витамина С, необходимого для полноценной жизни. Хотя его функция до сих пор не до конца понятна и изучена. Организм человека, морской свинки и обезьяны, к сожалению, не в состоянии синтезировать его самостоятельно и потому должен получать этот ценный элемент с пищей. Кроме того, витамин С нестабилен, он разрушается в процессе приготовления еды традиционными способами и содержится только в свежих продуктах.
Исторически цинга была заболеванием сообществ, отрезанных от нормальной пищи и вынужденных продолжительное время жить на консервах. Она преследовала корабли, находившиеся в длительном плавании. В былые времена от цинги погибало больше людей, чем от меча. Это был настоящий бич всех экспедиций. Вот яркое (и клинически точное) описание цинги, сделанное Камоэнсом, португальским поэтом эпохи Великих географических открытий, жившим в XVI веке:
От гибельной, неведомой болезни… …десны гнить внезапно начинали. И рты страдальцев гниль переполняла И бедных мореходов отравляла. Тяжелый смрад, что исходил от гнили, Грозил нам неизбежным зараженьем[18].
Если цингу не лечить, она всегда ведет к летальному исходу. Когда «Бельжика» отправлялась на юг, действие витаминов оставалось неясным, и причина цинги, таким образом, неизвестной. Но свежие продукты все-таки считались проверенным средством несмотря на то, что ортодоксальная медицина окружила данную тему искусственными и не совсем адекватными теориями. Доктор Кук, учитывая свой арктический опыт, игнорировал эти теории и возлагал надежды на тюленье мясо с кровью. В своих предположениях он существенно опережал состояние медицины того времени и во многом оказался прав. Лед вокруг «Бельжики» был просто усеян тюленями и пингвинами. Поэтому команда смогла сделать значительные запасы. Шкуры использовали для изготовления одежды, жир – для восполнения потери энергии. Кук хотел, чтобы мясо стало основным продуктом питания в профилактике цинги. Де Жерлаш посчитал это критикой предложенного им выбора продуктов и обиделся. В качестве компромисса он позволил время от времени готовить мясо тюленей и пингвинов для тех, кто хотел этого. Большинство как раз и не хотело, поэтому экспедиция продолжала жить на консервированной пище. Неизбежным следствием стала цинга с опухшими конечностями, побледневшими деснами, выпадающими зубами, глубокой депрессией и психическими отклонениями.
От цинги погиб Данко. Он умер 5 июня, заболев во время зимовки. Питая какую-то иррациональную антипатию к тюленям и пингвинам, он говорил, что лучше умрет, чем будет их есть. Данко похоронили без всяких церемоний, попросту опустив в полынью. Оставшихся в живых пугали мысли о человеке, плавающем прямо у них под ногами, а жуткие стоны льда не давали покоя ни днем, ни ночью.
20 июня, в канун дня зимнего солнцестояния, когда солнца не было видно уже целый месяц, Амундсен, окруженный болезнями, темнотой, депрессией и психическим нездоровьем, написал:
Завтра солнце заканчивает свои скитания на севере и начинает возвращаться. Я, естественно, буду рад увидеть его снова, но я… не скучал по нему ни секунды. Наоборот, всего это я ждал очень долго. Отправиться сюда меня побудил не детский импульс, нет. Это была зрелая мысль. Я ни о чем не сожалею и надеюсь, что у меня достаточно здоровья и сил для того, чтобы продолжить начатое дело.
Амундсен смотрел на сложившуюся ситуацию как на школу полярных исследований, в которой он получал уроки на будущее. Пока все остальные проходили сквозь круги своего личного маленького ада, он бесстрастно записывал то, чему учился. В самые худшие моменты, даже когда «Бельжика-» могла быть с минуты на минуту раздавлена льдом, команда готовилась покинуть корабль, а перспективы казались исключительно неблагоприятными, – он не переставал учиться. Он всегда учился.
Как доктор в поисках клинической объективности, он намеренно держал дистанцию в общении, видя в своих спутниках лишь учебные примеры и преследуя только цели профессиональной подготовки. В начале июля, в полярную ночь, от цинги в той или иной степени страдали все. Де Жерлаш и Леконт казались особенно плохи, и даже Кук стал мрачным и удрученным. Возможно, это был самый тяжелый момент экспедиции. Но Амундсена в эти дни в основном заботили дефекты его одежды из волчьего меха и феноменальная догадка о том, что все психические отклонения, которые он наблюдал у себя, – лишь следствия цинги.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
