Подтягивается Джед:
— Пап, машина вся старая. А новую можно купить?
Глория поворачивается с переднего сиденья к мальчикам и вносит свою лепту:
— Сами знаете, что папа на это всегда говорит.
С каждого по куплету. А теперь — припев хором:
— У нас нет денег!
— Нам не хватит денег!
— Тогда придется обходиться без чего-то другого!
Вулкан Этна дает предупреждение перед извержением. Этим он отличается от меня.
— Ах вы наглые, неблагодарные, черствые ЗАСРАНЦЫ!
Я ору ломающимся голосом, точно прыщавый подросток, кулаками молочу по рулю:
— ЗАТКНИТЕСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ!
Я съезжаю с дороги в какой-то переулок, скрежещут тормоза, я выскакиваю и обеими руками с грохотом захлопываю дверь. Я пинаю эту проклятую «астру», сначала дважды, потом снова, перехожу дорогу и присаживаюсь на чью-то изгородь. Садовый гном смотрит, как я бешусь. Свиньи, маленькие свиньи! Сколько слез и пота я из-за них пролил, а они только и делают, что ржут! Все, достали папу! Разрушили город. Вокруг сплошь пепел и лава. Я закрываю лицо ладонями, гляжу сквозь растопыренные пальцы на испуганные личики за стеклом машины. Как сказал сэр Элтон, «Самое трудное слово — прости».
Я возвращаюсь в машину.
— Домой.
Молчание. Покореженная земля. Шрамы.
Как-то летом, в воскресенье, мы с детьми пошли в гости к Карло и Джилл в их новый дом в Грохэм-Хёрст. Нас позвали на обед. Мы, взрослые, предвкушали долгую сиесту в саду. Карло и Джилл процветали. Бизнес Карло шел прекрасно. Джилл преуспевала в своей медицине. Их новый дом сверкал чистотой. Я тоскливо взглянул на портрет Карло и Джилл с детьми Пауло и Эмили, который сам написал, еще когда они жили в засаленном домишке.
— Хорошая работа, — заметил Карло, встречая нас в холле.
— Да уж неплохая, — вздохнул я. — Небось целый десятипенсовик теперь стоит.
— Да ладно тебе! — ответил Карло. — Все мы знаем, что ты хороший художник, даже ты сам.
Это они меня подбадривали. Но на душе у меня тем временем кошки скребли. Мы сели есть. Я был как никогда признателен своим детям за примерное поведение, а едва они все встали из-за стола и ушли играть, вздохнул с облегчением. Эмили была на два года моложе Глории и относилась к ней с соответственным почтением. Девочки отправились в комнату Эмили. Ровесники Джед и Пауло убежали в сад, лазать по шведской стенке. Билли и Морж Жорж погрузились в беседу. Мы с Карло и Джилл вынесли кофе на патио, сели за деревянный столик и приготовились наслаждаться покоем и благодатью.
— У тебя необыкновенные дети, — сказала Джилл.
— В каком смысле?
— Они такие одаренные. И так хорошо со всем справляются.
Мне нравилась Джилл, и в психологии она разбиралась очевидно лучше, чем ее подруга, моя экс.
— Ты их видишь и с Дайлис, — сказал я, — стало быть, в некотором смысле можешь судить о них лучше меня.
— Вряд ли, Джо.
Карло налил мне коньяку. Вообще-то я уже выпил достаточно, да и вечером предстояло вести машину, но я был признателен за то, что у нас так легко шла беседа, которой я опасался. Возможно, Карло и Джилл заранее рассчитали, что, начни они полностью избегать разговоров о Дайлис, это выглядело бы нарочито. Получилось бы, что они на ее стороне. Я глотнул коньяку.
— А этот Крис, он вообще что из себя представляет? Я же его ни разу не видел. Даже на фотографии. — Я посмотрел на них. Они переглянулись.
— Да довольно милый, — ответила Джилл.
— Довольно упорный, — добавил Карло.
— Упорный?
Карло засмеялся и глянул на Джилл, но она его веселья не разделяла.
— Ну, он… очень увлеченный человек. Как это объяснить? Очень увлечен своими компьютерами, своими духовными поисками… — он снова засмеялся. — Ну, прости, Джилл, — он поднял руки, словно моля о пощаде. — Ну, согласись, он с таким напором про все это говорит.
В воздухе повисла неловкость.
— Он, конечно, очень серьезный, — осторожно ступила на скользкую почву Джилл, сама при этом сохраняя полнейшую серьезность. — Но мне не кажется, что это не так уж плохо для мужчины. Многие в наше время чересчур инфантильны.
— Да, это ты права, — согласился я. — Кстати, уж если об этом заговорили, а какого он роста? — К его «духовным поискам» вернемся попозже.
— Среднего, — ответила Джилл.
— Более среднего, чем я, или менее среднего?
— Немножко менее среднего, я бы сказала.
— Отличная новость. А сколько ему лет?
— Он чуть менее среднего возраста, чем ты, Джо, — сказал Карло. — Ему, по-моему, еще нет тридцати.
— Ясно. Ладно, не мучай меня. Ну а сколько точно?
— Не хотелось спрашивать.
— Джилл, ну тебе-то Дайлис небось уж точно сказала?
Джилл пришла в замешательство:
— Ннет, кажется, не говорила…
— Ну да…
— Честно, не говорила.
Я слегка повысил ставки:
— У него есть маленькая бородка?
— Джо, ну хватит! Вообще-то есть.
— Ха! Это был вопрос с подвохом, я знал заранее! А туристические ботинки он носит?
— Не посмотрела.
— А спорим, он точно показал тебе свой «палм-пилот»?
— Черт, Джо, да ты совсем того! — нарочито изумился Карло. — Нет, он не показывал.
— А, так он у него все-таки есть! — сказал я. — Просто тебе не показал.
— Вообще-то я ему свой показывал, — Карло полез в карман. — Вот этот. — Он положил на стол свою игрушку, облаченную в черный чехол.
— Et tu, Brute[10]… А еще он небось болеет за Челси, как один известный мне господин итальянского происхождения?
Карло всю жизнь считался фанатом Челси, но его вялый интерес заметно всколыхнули «наши люди», как он их называл, пришедшие в этот клуб. Они, мол, там быстро навели порядок.
— Нет, — ответила Джилл. Теперь она улыбалась.
— Да ну? Удивительно. А за кого он болеет?
Ответил Карло:
— За «Олд Брукхэм Уондерерз». Это любительская команда из Суррея, он там жил в детстве.
— Здорово. И у них наверняка морковный пирог в перерыве.
— Ну-ну-ну, — сказал Карло, положив мне руку на плечо и посверкивая на меня глазами. — Что-то ты какой-то сердитый.
