Ахилл, не помня себя, кинулся вперед. Еще миг, и он убил бы Нарану, но та, простирая руку к таинственной выемке, вдруг спокойно призвала его:
— Подойди и посмотри.
Он наклонился. Тело убитой уже коснулось дна бассейна, затем всплыло наверх. Крови вытекло совсем немного — лишь небольшое красноватое облачко расплылось в воде. Ахилл видел, как вода омывает страшную рану, как кровь тихо сочится из нее. Но вот она совсем перестала течь. И… Что это?! Края раны постепенно как будто стягивались, начинали сжиматься, рана уменьшалась, зарастала.
— Боги!!! — прошептал герой, переставая верить своим глазам.
Рана Пентесилеи закрывалась, заживала на глазах. Прошло некоторое время, и от нее остался лишь небольшой продолговатый шрам, сперва он был ярко алым, потом потускнел, побелел, его очертания стерлись, и вот уже на груди девушки не видно было ни царапины.
Еще немного, и ее лицо стало розоветь, губы дрогнули, дернулись веки.
Рывок, и вот она уже встала на дно бассейна. Вода закрывала ее до плеч.
— Благодарю тебя, богиня! — крикнула Пентесилея, поднимая руки.
— Искупление совершилось! — голос старой жрицы вдруг зазвенел, выдав радость, которой она не хотела скрывать.
Затем она повернулась к Ахиллу.
— Ты помог ей. Но меня чуть было не убил. Или я не права? Одна была бы надежда, что вода не уйдет, и царица бросит в Чашу мое тело.
Пентесилея протянула герою руку.
— Помоги мне, Ахилл. Голова кружится. Так будет несколько дней, но ничего страшного в этом нет.
Она уже надевала свой хитон, как вдруг на глазах у всех троих уровень воды в Чаше стал снижаться.
— Уходит! — крикнула в страшном волнении старая жрица, — Живая вода уходит! Богиня ждала тебя, царица…
Прошло совсем немного времени, и выемка у ног базальтовой статуи стала совершенно пустой, и, как показалось Ахиллу, даже сухой.
— А что было бы, — холодея спросил он, — что было бы, если бы это случилось, а ты еще не успела ожить, Пентесилея?
— Я бы умерла, — ответила она и взяла его за руку. — Пойдем.
Глава 4— Тайна живой воды принадлежит амазонкам более тысячи лет, — рассказывала Пентесилея, когда они немного погодя уселись возле костра на берегу бухты, ожидая прилива, чтобы начать обратный путь к берегам Троады: во время отлива выход из бухты становился слишком мелок для дельфинов. — Ты знаешь, откуда взялся народ амазонок?
— Слышал много разных легенд. А как было на самом деле?
— На самом деле было так… Почти две тысячи лет назад скифы основали большие поселения на берегах Понта Эвксинского[15] и стали разводить там овец и торговать с соседними азиатскими племенами. Потом случилось, что один из их царей сильно поссорился с кем–то из соседей, и азиаты–кочевники стали истреблять людей тех поселений. Они храбро защищались, и хотя кочевников было много больше, долгое время им не удавалось взять скифских укреплений. Однако, в конце концов, враги истребили почти всех — остался один большой город. То была хорошая крепость, и она продержалась долго. Но взяли и ее. Дикари, рассвирепевшие от того, что столько времени не могли добиться своего и столько их воинов погибло в войне, перебили всех мужчин города, не разбирая возраста. Они убивали даже грудных детей… А потом открыли винные погреба и стали упиваться вином, думая утром как следует погулять и повеселиться, взяв в рабство оставшихся в городе женщин. Однако утром пробудились далеко не все, а те, кто все же проснулся, увидели, что многие из завоевателей убиты, а город совершенно пуст — женщины из него ушли. Кочевники ринулись их преследовать и гнались за ними до самых болот. Есть такие места по берегам Понта Эвксинского, где опасно ходить по, казалось бы, ровной земле — на самом деле там топь, и если человек в нее попадает, ему уже не выбраться.
Дикари стали на краю болота лагерем и ждали, зная, что беглянкам уйти некуда — с одной стороны море, с другой — непроходимая трясина, а единственный проход сторожат враги… Между тем скифянки, укрывшись на островках среди болота, сложили печи из камней, развели жаркий огонь, поснимали свои бронзовые и серебряные украшения, переплавили их и сковали доспехи и оружие. Еще у них были лошади — женщины увели их из города, пользуясь темнотой и пьяным беспамятством завоевателей. И вот из лесной чащи выехали и ринулись на кочевников блистающие доспехами воины, которые разили их неумолимо и отважно, презирая опасность и раны. И враги бежали, пораженные этим превращением беглянок.
Потом женщинам пришлось строить укрепления и создавать свой город, чтобы защищаться от множества соседей. И трудно сказать, кому и когда пришла в голову мысль, что лучше жить одним, без мужчин, чем выходить замуж за варваров Сложился свой уклад жизни, мало помалу сформировался закон. И расширились границы, появилась столица, а с нею и известное теперь всем государство амазонок. Впрочем, — тут Пентесилея усмехнулась — это ведь тоже одна из легенд. Я не уверена, что все именно так и было.
— Так, значит, вы — скифянки? — задумчиво спросил базилевс.
— Ну, не совсем. Во–первых, ты же знаешь, амазонки выходят замуж, чтобы продолжить род. Обычно брак временный, до рождения первой или второй дочери. А отцы наших дочерей — либо скифы, либо, персы, иногда фракийцы. И другие бывают… Случается и так, что мы принимаем к себе девочек и девушек, готовых дать обеты Артемиде и жить по нашим законам. И мы не спрашиваем, к какому народу та или иная девушка принадлежит — она все равно становится амазонкой… Но я хотела рассказать не об этом. Храм на острове Ламес построен амазонками, как я уже сказала, более тысячи лет назад. Когда–то, приручая дельфинов, наши предки осваивали острова Эгейского моря и на Ламесе нашли эту расщелину, а в ней статую. Она была здесь задолго до храма. Судя по совершенству работы, это — критская скульптура. Кто и когда ее изваял? Не могу сказать. Амазонки поняли, что это статуя Артемиды — на постаменте была надпись, хотя изображение очень сильно отличается от всех принятых…
Женщины принесли жертву богине — закололи козу (сюда плавали и на лодках). Жрица намеренно или случайно бросила тело жертвы в воду Чаши, и тогда все увидели невероятное: мертвая коза через некоторое время ожила, и рана на ее горле исчезла! С тех пор силу живой воды испытывали много раз. Она может очень быстро заживить любую рану, исцелить от укуса змеи. Она воскрешает даже умершего сутки назад — был случай, когда сюда привезли тело амазонки, павшей в сражении и столь любимой всеми, что тогдашняя царица решилась испытать судьбу. Та женщина «просыпалась» куда медленнее — прошли чуть не сутки, пока она открыла глаза. Ее спасло еще и то, что было холодно — тело не успело тронуть разложение. Во всех остальных случаях попытки оживить умерших два–три дня назад бывали безуспешны. И эта удивительная вода приходит и уходит, когда ей вздумается. Если бы сегодня Чаша оказалась пуста, мне пришлось бы ждать воду, возможно, несколько лун. Она обычно является пять–шесть раз в год и держится дней пять–семь. А иногда уходит в тот же день.
