Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
– Ох ты, батюшки, что же это, убежало! – всплеснула руками вернувшаяся тетка Марья, скинула шубу, поспешно размотала платки, бросилась на помощь Маше. За ней в горницу вошел мрачный человек, тонкий и сухой, как веник. Снял высокую бобровую шапку, расстегнул длинную шубу, потер ладонью две глубокие складки, идущие от носа по впалым щекам прямо к презрительно искривленным губам, да так и замер, глядя на суету.
– Я нечаянно уснула, – повинилась Маша.
– Ну да, после баньки-то, конечно, а почему домовушка тебя не разбудил?
– Разбудил… – Маша догадалась, что серое существо было, по всей видимости, домовым.
– Позвольте напомнить вам о себе, – вставил гость.
– Дядька Сухостой, это Маша, – тетка Марья устало махнула тряпкой, – Простите, я сейчас приберу… Посмотрите пока ее раны, пожалуйста…
Лекарь вымыл руки, цокнул языком при виде Машиных царапин, особенно тщательно обследовал рану, нанесенную случайно ножом Мишки, прошелся сухими сильными пальцами по ноющему плечу и вынес вердикт:
– Вывих. Небольшой, но…
Он вправил вывих – у Маши слезы выступили на глаза от резкой боли, но зато она поняла, что на этот раз перед ней настоящий врач, такой же, как ее папа, не чета знахарке тетке Дарье, и она не преминула сказать об этом.
– Что? Твой отец тоже звездный лекарь? – дядька Сухостой впервые взглянул в лицо девочки – до этого он общался только с ее царапинами.
– Ну да, почти, то есть детский.
– Детский? В смысле, детей лечит? – он вдруг заинтересовался. – А как же он их лечит?
– Плесенью, – пошутила Маша, вспомнив папин рассказ о пенициллине.
– Вот как?
– Ой, то есть я пошутила, – девочка вдруг испугалась, что дядька Сухостой начнет проверять «лекарство» на деревенских детях. – Обыкновенно лечит, как все.
– А почему именно детей? Их так трудно лечить, они все время капризничают, то лекарство горькое, то мазь жжется, осмотреть себя не дают… Скрутить, связать, лекарство затолкать, потом мамке вернуть, пусть мучается!
– Да с маленькими же нельзя, как со взрослыми! – удивилась Маша. – Они от болезни капризные, всего боятся, тут ласка нужна, а не поможет – так хитрость…
– Ты меня учить вздумала? – вдруг рассердился лекарь.
– Нет, – смутилась Маша. – Вы очень хороший лекарь, правда, просто я видела, как мой папа малышей лечит…
– Видела? – лекарь задумался. Потом повернулся к тетке Марье. – Ну вот что, девочка ваша практически здорова, плечо и порезы заживут, в бане пока не парить, хотя можно делать примочки из распаренных березовых листьев, еще вам бы надо выкупить у меня мазь-животворку и пихтовое маслице. Если у вас хватит средств…
– Я вам отработаю, – несмело сказала хозяйка. – Или, хотите, вышью вам занавески.
– Может, я отработаю, – предложила Маша, которой стало неловко.
– Разумеется, – кивнул лекарь. – Зная вас, тетка Синицына, я предполагал, что за лекарства вы уплатить не сможете, к тому же девочка вам, насколько я могу судить, не дочь…
– Племяшка моя, удочерила я ее, вчера, – поспешила объяснить женщина.
– Я беру ее в ученицы, – объявил лекарь. – Это большая честь, конечно, я никого в Опушкине не брал пока в ученики, не надо меня благодарить. Девочка пусть по утрам приходит в часовню Звезд, работать и учиться, заодно будет у меня на глазах, подлечится. Всего доброго!
После его ухода тетка вывалила тесто на посыпанный мукой стол, поставила миску со сладким, ароматным творогом, взялась за скалку. Под ее руками тесто пузырилось и вздыхало, словно живое, с удовольствием внимало похвалам, щедро расточаемым хозяйкой:
– Ах как разлеглось, распотешилось, ай ладно да добро, да гладенько, да послушно, сейчас в печке разрумянимся, любо-дорого…
– Вы с ним, как с младенчиком, которого купают, разговариваете, – рассмеялась Маша.
– А то как же, тесто, оно ласки требует, хорошего расположения, улыбок, любви… Одним словом – тепла, – ответила хозяйка. – На-ка, творожок раскладывай, ох, и знатные ватрушки выйдут, пышные, душистые…
Видимо, из головы у тетки Марьи не шел лекарь, следом за тестом она вдруг принялась нахваливать Машу:
– Ох, и дочка же ко мне пришла, ликом ладненька, сердцем добренька, а вумная, будто корова моя, лекарь-то как речи гладкие услыхал, сразу в ученицы взял. Да и рот захлопнет тетка Лизавета, как услышит – никого не брал, из всей деревни, ни парня, ни девку, а мою умницу-разумницу принял!
У Маши от смеха дрожали руки, особенно ей понравился комплимент по поводу сравнения с коровой…
– Шубку тебе мою девичью перешью к утру, будешь в ней венцессой, как по улице пройдешь, всех парней уведешь…
При знакомом слове девочке стало не до смеха, она невольно задумалась, что делает сейчас привениха, ищет ли ее…
– Ты творог-то ровнее клади, на пол просыпешь – куда его потом денем! – напомнила хозяйка девочке, когда та едва не выронила ложку, задумавшись…
Глава 14 Маша изобретает лекарство
Тетка Марья поднялась по деревенской привычке еще затемно, вышла обиходить корову, принесла дров, а потом села, при лучине, перешивать найденную вчера в сундуке шубку для Маши. А Маша, впервые ощутив себя в покое и безопасности, после замка с его открытыми дверями и воем привенихи по ночам, после дикушек с волками, после коровника, спала крепко и безмятежно. Ей снился дом: ее теплая комната, мама с папой спорят, они – как двое детей, выясняющих, есть рога у буки под кроватью или нет, а на самом деле в споре им легче не бояться буку, то есть не беспокоиться о здоровье дочки. Эта мысль ее во сне удивила, причем настолько, что проснувшись и еще не открыв глаза, она вдруг вспомнила все свои несделанные дела, незавершенные идеи, о которых она волновалась и переживала в своем мире, а сейчас вдруг забыла, отвергла ради новой миссии. И так ей стало досадно, что лежать больше она не могла. Вскочила с сундука, еще плохо соображая со сна, принялась хлопотать, собирать свою постель, искать одежду…
– Что ты как заполошная вскочила, на работу не терпится? – подняла от шитья голову тетка Марья. – Умоешься, поешь творожка со сметанкой, мне недосуг было кашу варить, уж не взыщи.
– Творог – то, что надо, лучше каши, – ответила Маша, она и в самом деле не любила кашу, несмотря на всю полезность, в которой не сомневалась. Чтобы умыться, на воде в ведре пришлось разбить ледяную корку, однако холод сразу взбодрил девочку, ее мысли стали ясными. Позавтракав, она облачилась в найденную вчера одежду: черную кофту, штаны, носки, а сверху – пеструю юбку. Заплела две косички, перевязав их шерстяными нитками для крепости, надела круглую вязаную шапочку, белую, затем – куртку с броней, потом примерила шубку золотистого меха неизвестного животного, легкую, удобную.
– Ай, как ладно, – восхитилась хозяйка, – знатной невестой будешь когда-нибудь. Мне шубку эту не носить девичью, думала уже на воротник порезать…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
