— Это не ваша обязанность — укладывать Серену в постель! — сердито заявил Райф. — У нее для этого есть няня Дарси.
— Кстати, по-моему, Серена уже большая девочка и няня ей не нужна, — заметила Мелори.
Райф раздраженно махнул рукой. Он был потрясающе красив в черном вечернем костюме, и девушка почувствовала себя совсем немодной, неэлегантной и жалкой в своем простеньком сером платье и в жемчужном ожерелье матери.
— Мы не будем сегодня обсуждать ничего связанного с Сереной, — отрезал Райф. — Я хочу поговорить о вас.
Глава 13
Райф Бенедикт привалился плечом к широкой каминной полке. На фоне скрещенных палашей ясно выделялся его ястребиный надменный профиль. На улице уже стемнело, библиотека была мягко освещена, высокие шкафы с книгами и портреты на стенах тонули в глубокой тени, прокравшейся из сада через открытые окна. Райф предложил Мелори сигарету, но девушка отказалась, тогда он закурил сам и задумчиво посмотрел на нее сквозь голубоватую пелену дыма:
— Расскажите мне о себе, мисс Гувер. О вашей семье, о вашем окружении… Я почти ничего о вас не знаю, кроме того, что ваш отец успешно справлялся с дикими кошками, а ваш дед убил тигра!
Мелори покраснела, вспомнив, как она хвасталась перед ним умением своих родственников укрощать даже самых опасных животных.
— Я хочу знать, есть ли у вас братья и сестры, — продолжал Райф, — как вы проводили свободное время…
Мелори, поборов удивление — откуда такой интерес? — начала повествование о своей предшествующей приезду в «Морвен» жизни. Райфа, похоже, позабавили рассказы о домашнем зверинце и о том, как она ухаживала за лошадьми и заботилась о сиамских кошках в промежутках между хлопотами по хозяйству и приготовлением еды для всей семьи. Райф улыбался, слушая о шалостях ее братьев и сестры, о том, как они вечно переворачивали дом вверх дном, играя в благородных разбойников. Но улыбка тотчас исчезла, когда Мелори заговорила о необходимости зарабатывать деньги, чтобы ее семья могла держаться на плаву, и о своей матери — измотанной тяжким трудом вдове священника.
— Значит, вы оказались единственной, кто был способен зарабатывать деньги? — тихо сказал Райф. — По-моему, мне придется пересмотреть вопрос о вашем жалованье.
— Что вы! Меня все устраивает! — воскликнула Мелори, густо покраснев. — Если вы предложите мне больше, я не приму, потому что жалованье, которое я получаю, и так достаточно велико, учитывая несложные обязанности и мою комфортную жизнь в вашем доме.
— Ну и ну! — Райф покачал головой, отвернулся и выглянул в окно, оставив девушку в замешательстве. Она не поняла, какое впечатление произвела на него своей пылкой тирадой — то ли обидела, то ли рассмешила.
За окном струился по лужайкам золотистый свет заката, тени стали еще гуще, слились с темными деревьями и кустарниками. Луна еще не взошла, но когда это произойдет, весь сад оживет, купаясь в таинственном серебре, даже далекие Кембрийские горы станут ясно видны из окон верхних этажей.
— Значит, ваша матушка знает эти места, да? — проговорил Райф, продолжая задумчиво смотреть в окно. — И она подготовила вас к встрече с ними. Вы с самого начала знали, что увидите — уединенные пустоши, холмы, поля в своей первозданности… — Он взглянул на портрет пирата Бенедикта. — В его времена Уэльс был суровой, дикой землей, а «Морвен» — настоящей крепостью. Мои предки, не в пример нынешним валлийцам, славились диким, неистовым, необузданным нравом, и если бы вы приехали в «Морвен» тогда, то вряд ли нашли бы свою работу приятной. — Райф смял окурок в пепельнице и тут же закурил другую сигарету. — В те дни люди вели себя так, как диктовал им инстинкт. Этот джентльмен, — он указал на портрет, — был пиратом, но его деятельность не ограничивалась накоплением богатства для себя и королевы. Он похитил испанскую девушку, и рассказывали, что эта леди была не склонна выходить за него замуж, а он все равно женился на ней, не побоявшись навлечь на себя гнев королевы! Подобные вещи в наши дни совершенно невозможны, по крайней мере, закон призвал бы его за это к ответу. Но во многих отношениях это были времена увлекательные, и многое в них было достойно похвалы!
Мелори показалось, что крохотные язычки пламени замерцали и заплясали в необычных глазах цвета шерри, напоминая ей о той ночи в «Морвене», когда она впервые увидела Райфа Бенедикта в холле. Его глаза тогда так сильно напугали ее… и смутили…
— Сегодня теплый вечер, — сказал Райф. — Не хотите подышать свежим воздухом, прежде чем отправитесь спать?
Мелори поднялась с кресла и последовала за ним на террасу и дальше, в сад. Упругий дерн пружинил под их ногами, трава касалась лодыжек, как будто стремясь приласкать. Сладкий аромат цветов плыл в воздухе, пьянил, как… шерри, и у Мелори закружилась голова.
Райф, дотронувшись до обнаженной руки девушки, с беспокойством спросил:
— Вам не холодно? Может, лучше сходить за шалью?
Мелори покачала головой. Она не хотела сейчас говорить, боясь, что слова разрушат волшебство летней ночи.
— Вы уверены? Она кивнула.
Спускаясь по стертым старым ступенькам к розовому саду, девушка вдруг споткнулась — каблук ее туфельки попал в щель каменной кладки, и если бы не Райф, мгновенно пришедший ей на помощь, она завершила бы спуск, кубарем скатившись на вымощенную плитками дорожку.
— Это моя вина! — воскликнул Райф, крепко держа ее одной рукой, за локоть, а другой обхватив за талию. Он был зол на себя и, кажется, напуган тем, что Мелори подверглась опасности. — Я должен был предупредить вас! Нужно будет сказать садовнику об этих ступеньках и присмотреть, чтобы он залил трещины цементом. С вами все в порядке, вы не повредили лодыжку?
Мелори заверила его, что с ней все в порядке, что она ничего не повредила, но, всмотревшись в ее лицо, бледное в свете высоко поднявшейся луны, он, видимо, не поверил. Девушка выглядела такой маленькой и хрупкой в своем тонком сером платье, и лицо ее казалось совершенно неземным и бесплотным. Карие глаза были очень близко, изучали ее, и Мелори боялась, что он услышит неистовый стук ее сердца. Эти секунды, когда он так крепко держал ее, боясь отпустить, навсегда останутся в ее душе, она будет вспоминать о них, как о сокровище, порученном ее заботам на всю оставшуюся жизнь, но Райф об этом никогда не узнает…
Мелори на мгновение закрыла глаза, охваченная паникой. О, конечно же она не настолько глупа и наивна, чтобы оказаться на грани… влюбленности в него?
Нет, она была не на грани влюбленности, она влюбилась в него несколько недель назад, когда он, беспомощный, лежал на своей огромной кровати под пологом и благодарил ее за то, что она впустила свет в его комнату! Возможно, даже раньше!
— Вы побледнели, — медленно произнес Райф, и Мелори беспомощно посмотрела на него. — Вы точно не подвернули ногу?
Девушка еще раз заверила его, что с ее ногой ничего плохого не случилось, и затем спокойно, но решительно высвободилась из его рук и отодвинулась от него на пару шагов.
