Элли вытерла нос.
— Я тоже. Я восхитительно провела время.
Джон сжал губы.
— Пожалуй, мне пора домой. Там меня ждет холодный душ.
Она расхохоталась.
— Кто ты, Джон Тайлер? Компьютерная крыса, городской донжуан или остряк?
Он встал и помог ей подняться.
— Я мужчина, который готов ждать сколько угодно, — сказал он, заглядывая ей в глаза.
Элли испугалась. Она, должно быть, выглядит ужасно — с потекшей тушью и красным носом.
Но в его глазах она прочитала только восхищение. Джон обнял ее и поцеловал в макушку:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — прошептала Эллисон, только сейчас начиная осознавать, какой сложный он на самом деле человек. И это осознание придало ей решимости. — Джон, — она схватила его за руку.
Их глаза встретились.
— Спроси меня снова, — сказала она с оглушительно бьющимся сердцем.
Его взгляд стал напряженным.
— А еще лучше ничего не спрашивай, — пробормотала Элли.
Джон взял ее лицо в свои ладони. В глазах его вспыхнуло пламя.
Он понял, чего она от него ждет, — чтобы он сделал первый шаг. Он понял, что Эллисон сгорает от страсти, но боится признаться в этом. Ей нужно, чтобы мужчина взял ее на руки и отнес в постель, избавив от необходимости принимать решение самой. Ей нужен мужчина, который не будет обращать внимания на ее сомнения или протесты, мужчина, который способен взять то, что хочет.
Ей нужен дикарь, страстный и дерзкий.
Но он не такой.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Элли, — прошептал Джон.
Его шепот был таким сексуальным, что Элли готова была закричать от страсти.
— Ты знаешь, чего я хочу.
Его пальцы зарылись в ее волосах. Он медленно намотал одну прядь на сложенные пальцы и притянул ее ближе.
— Скажи это.
Элли сглотнула от волнения. Колени ее ослабели.
— Скажи это, — повторил он, наклоняясь ниже и прижимаясь губами к чувствительному местечку на ее шее.
Только тогда с ее губ сорвалась едва слышная мольба:
— Возьми меня.
* * *
Эллисон чувствовала, что стала принадлежать этому мужчине. По-другому это ощущение нельзя было описать.
Ее слова разбудили настоящий ураган страсти. Застонав, Джон прижался к ее губам в неистовом поцелуе. Он не скрывал своих намерений, раздвинув ее нежные губы и проникнув внутрь языком. Никогда и никто ее так не целовал. Так, словно он умирает от жажды, а она — живительный источник, от которого невозможно оторваться. Так, словно она стала солнцем для него, много лет блуждавшего в подземелье. Только сейчас Элли полностью осознала, что рядом с ней настоящий мужчина из плоти и крови, мужчина, который не остановится, пока не достигнет желаемого. Она затаила дыхание, от шока или наслаждения — трудно было понять.
Эллисон не скрывала больше, что хочет его. Хочет так же сильно, как и он ее.
— Пойдем в дом, — пробормотал Джон, отрываясь от нее на секунду, только чтобы сориентироваться в пространстве. Снова поцеловав женщину, он мягко подтолкнул ее к двери.
Оказавшись у двери, Джон вжал ее в деревянную поверхность, чтобы еще раз впиться в губы неистовым поцелуем.
Колени больше не держали ее, и, если бы не Джон, она не устояла бы на ногах.
— Открой, — приказал он, поворачивая ее лицом к двери.
Каким-то чудом Элли удалось открыть дверь и впустить его внутрь. И каким-то чудом остатки ее сомнений испарились под влиянием его властного приказа. Больше она не чувствовала неуверенности, напротив, ей казалось, что именно так все и должно быть.
Она хотела заняться любовью с этим мужчиной.
Джон почувствовал ее желание и, подхватив Элли на руки, понес ее наверх — в спальню. По дороге он не выдержал и, прижав ее к перилам, снова начал целовать, пока у Элли голова не закружилась от восторга. Несмотря на мощное желание, ему удавалось оставаться нежным. Она видела, как он обращается с животными, и знала, что этот мужчина никогда не сможет причинить боль ей, женщине. Она была уверена в этом, вот почему она не боялась его агрессивной атаки.
Ей — нет, ни в коем случае, но вот любому препятствию на пути в спальню — да. На беду, дверь оказалась прикрытой, и Джон просто распахнул ее ногой, не выпуская свою драгоценную ношу из объятий.
Словно сквозь туман, она услышала, как стукнулась дверь об стену, и взмолилась, чтобы она не треснула.
Но он снова поцеловал ее, и все мысли о двери вылетели из головы, оставив место одному сумасшедшему желанию быть с ним.
Как он целовался! Это было просто невероятно. Изысканная смесь нежности и страсти с легким привкусом опасности. Он весь был как мощный вулкан страсти. Эллисон старалась не уступать ему ни в чем, жарко отвечая на его поцелуи. Его вкус, жар его тела, мощная сексуальная энергия, исходившая от него, сводили с ума.
— В кровать, — хрипло прошептал он, опуская ее на пол рядом с кроватью.
Сам он присел на постель и, не отрывая от нее взгляда, начал расстегивать рубашку. Она продолжала стоять перед ним, не в силах отвести глаз от открывающейся загорелой кожи. Он расстегнул рубашку и сорвал ее с плеч.
— Раздевайся, — приказал он, пронзив ее взглядом.
Она не выдержала и залилась звонким счастливым смехом. Она наслаждалась их игрой и своей властью над ним.
Его глаза потемнели.
— Ты Тарзан, а я Джейн? — заливалась смехом Эллисон.
— Эй, это ты первая начала эту игру, — напомнил он, притягивая смеющуюся Элли к себе, пока та не оказалась между его бедер.
— Тогда, может, ты закончишь ее, ковбой? — призывно спросила Элли.
— С большим удовольствием, — ответил он. — Но помни, что у тебя был шанс раздеться самой…
— Это угроза, мистер Тайлер.
— Именно так, доктор, — глядя ей в глаза, Джей Ти положил шершавые от работы руки ей на бедра и начал поглаживать. — Моя чудесная докторша, — прошептал он, лаская ее ягодицы сквозь шелк платья. Его пальцы проникли под платье, лаская обнаженную кожу по краям трусиков.
— Ммм…
— Не говори, просто чувствуй, — велел он. — Я хочу, чтобы ты прониклась, — объяснил он низким голосом. Пальцы подцепили трусики и медленно потянули вниз.
Элли сделала шаг, и они остались лежать на полу у ее ног.
— Туфли оставь. Ими мы займемся позже, — продолжил он.
Подняв ее трусики с пола, он, не отрывая от нее взгляда, поднес их к лицу и вдохнул их аромат.
Это было невероятно. Желание, смешанное с шоком, нахлынуло на нее. Элли чувствовала себя сильной и беспомощной одновременно. И она больше не могла ждать. Ожидание убивало ее.
