– Спасибо, но мы с Уильямом разберемся сами.
Руфес согнул указательные пальцы и приложил их к углам рта. Его способ говорить «вампир» – слово, которое никогда не произносилось вслух в моем присутствии. Лучше бродить вокруг да около, чем знать правду наверняка.
– Да, – сказал я. – Это наши дела.
Несколько секунд они хранили молчание, осознавая серьезность положения: в городе появился новый и злобный кровопийца. Со временем мне придется им все рассказать, но сейчас следовало позаботиться о Хью. Парни продолжали смотреть на его тело, словно собрались вокруг настоящего гроба в похоронном бюро, а я выгрузил на карточный стол пиво и чипсы. Каждый взял по банке. Я поднял свой «Будвайзер» и провозгласил:
– За Хью!
– За Хью, – откликнулись остальные. Мы вскрыли банки одновременно, и этот звук заменил нам похоронный ружейный салют.
Потом Отис сказал:
– Помните, еще до того, как Хью заколдовали, он однажды надрался и упал в сточную яму для бензина?
– Забудешь, пожалуй, – откликнулся я. – Мне пришлось оплачивать его лечение. Он себе почти все кости переломал. Даже челюсть.
– Это еще не самое худшее, – сказал Ренье. – Ведь потом бедолага несколько месяцев сидел дома в гипсовом корсете и слушал свою старуху. А она только и знала, что пилить его и долдонить, какой он тупица. А Хью даже ответить ей не мог, потому что челюсть тоже была в гипсе. Не мог встать и уйти. Должен был сидеть и слушать.
Руфес кивнул и проговорил:
– Он потом сказал, что едва не свихнулся.
Мы рассмеялись, и это было хорошо. Да, может быть, мы чувствовали себя немного виноватыми, но поступали как должно. Я был рядом со смертными и в плохие времена, и в хорошие. Их чувства были такими искренними, такими настоящими. Временами я забываю, что не такой, как они.
– Аккурат после этого жена и наложила заклятие, – припомнил Руфес. – Конечно, Хью пытался от него избавиться. Носил на шее медальон с гри-гри,[14]никогда не снимая. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но все равно не решался пить.
– Да уж, – сказал Джерри. – Человек не может жить без кишок.
Вполне логичное рассуждение. Настолько, насколько вообще может рассуждать логически человек, опрокинувший несколько «Будов».
– Это факт, – мрачно согласился Руфес.
– И что мы будем с ним делать? – спросил Ренье.
– Думаю, возьмем экскаватор и похороним в «корейке», как Хью и хотел.
– Он любил свою машину, – кивнул Ренье.
– Короче, угробим отличный «шевроле», – заметил Джерри.
– У него «корейка», – поправил я.
– Там вся трансмиссия подыхает, – сказал Ренье.
– А, ну тогда ладно, – уступил Джерри и вскрыл новую банку.
Наша мастерская расположена в нескольких кварталах от жилых домов, так что звук работающего экскаватора никого не потревожил. На задах гаража мы вырыли яму размером с легковой автомобиль и опустили туда машину. Я усадил Хью за руль, придав ему непринужденную позу. Левая рука лежит на баранке, в правой, по настоянию Отиса, – банка холодного «Будвайзера». Думаю, мы сделали для него все, что было в наших силах.
– Может, надо было купить ему новую одежду? – спросил Руфес. – Костюм или что-нибудь в этом роде. В похоронных бюро всегда так делают.
Джерри посмотрел на него как на темную тучу, готовую облить дождем нашу торжественную похоронную процессию.
– Ну, Руфес, ты и тупица. Думаешь, там его не примут в рабочем комбинезоне?
Руфес почесал шею, будто бы кто-то укусил его.
– Я же просил не называть меня так, – пробормотал он. Повисло молчание.
Мы стояли вокруг ямы, глядя вниз, на Хью. Затем Ренье произнес:
– Думаю, нужно сказать несколько слов, да? Все посмотрели на меня.
Допустимо ли, чтобы тварь ночи, проклятая на веки вечные, провожала человека в последний путь торжественной речью? Это казалось странным и неподобающим. С другой стороны, я был боссом Хью и его другом.
Ладно.
– Здесь покоится Хью. – Я обвел взглядом четверых своих товарищей. У всех печальный взгляд и глаза на мокром месте. – Пожалуйста… э… Господи, прими его в рай и позаботься о нем, потому что он был хорошим парнем и никогда даже мухи не обидел, насколько я знаю.
– Аминь, – подхватили остальные.
Потом ребята сидели вокруг карточного стола, приканчивая вторую упаковку пивных банок, а я молча смотрел на них и проклинал себя зато, что должен сделать. Люди – и даже полулюди – кажутся мне такими хрупкими и непрочными. Их жизни, и без того слишком краткие, угасают, как пламя свечи на холодном ветру, если смертные подвергаются опасности. Хью погиб, и я не мог допустить, чтобы подобное случилось с кем-нибудь еще.
– Парни, я собираюсь прикрыть лавочку на несколько дней. До тех пор, пока мы с Уильямом не найдем убийцу и не разделаемся с ним.
Как я и ожидал, тут же посыпались возражения. Особенно усердствовал Ренье, и он имел на то причины. Этот бизнес был смыслом его жизни.
– А как насчет клиентов? У нас четыре машины, надо с ними закончить…
– Три. Машина мэра готова; отгоню ее сегодня вечером. Ты позвонишь остальным и скажешь, что починка займет еще несколько дней. Если кто-то не захочет ждать, мы отбуксируем машину, куда скажут.
Ренье работал со мной много лет и достаточно хорошо знал, когда не стоит настаивать. Остальные – нет. Джерри поднялся на ноги.
– Джек, мы можем о себе позаботиться и присмотрим, чтобы Ренье никто не беспокоил. Это нечестно – закрывать мастерскую.
Джерри считал себя крутым. Возможно, он и был таким – по человеческим меркам. Но в мире нелюдей все стандарты смещаются. У меня было много друзей среди смертных, и некоторые из них – в том числе эти трое парней – знали или догадывались, что я собой представляю. Черт возьми! Я должен ладить с людьми или жить отшельником, поскольку Уильям не подпускал меня к другим вампирам на расстояние пушечного выстрела. Я и ладил, но бывают моменты, когда приходится показывать, кто здесь крутой на самом деле. Я вовсе не хотел выпендриваться, честное слово, а всего лишь пытался прикрыть людей, которых называл друзьями.
– Ты просто не понимаешь, с чем мы имеем дело. И если оно решит прийти и надрать тебе задницу – пиши пропало. Черт, я даже не уверен, что сумею защитить вас. Не знаю, смогу ли защитить самого себя. И уж точно оно не будет с вами цацкаться, если вы перебежите ему дорожку. Хью – прекрасный тому пример. Так что не хочу ничего слушать. Вы не будете здесь ошиваться – и точка. Я серьезно.
