ИСКРЕННИЕ ПРИЗНАНИЯ
— Нэнси, я дозвонилась в больницу! — крикнула Бесс, подбегая к ней, и широко улыбнулась.
— Как Коллин? — спросила Нэнси, отвлекаясь от размышлений.
— Пришла в сознание по дороге в больницу, — ответила Бесс. — Сейчас ей делают рентген, но Фил сказал, что, по мнению врачей, переломов нет.
— Вот это хорошая новость! Могло ведь случиться всякое, — сказала Нэнси и, взяв шланг, обдала Иволгу водой.
— Я по твоим глазам вижу, что ты до чего-то додумалась, — воскликнула Бесс. — А мне ты объяснишь?
— Угу. Только сначала дай-ка мне скребок! — И Нэнси, повернувшись, показала на ведро.
Бесс нагнулась и вынула из него изогнутую металлическую пластинку, с помощью которой смахивали с лошадиной шерсти избыток влаги.
— Ну же! — потребовала Бесс. Нэнси огляделась — не подслушивает ли их кто-то.
— Все это время мы оберегали Иволгу, думая, что опасность угрожает ей… Бесс кивнула.
— Но если подумать, никакого вреда ей не причинили, во всяком случае, серьезного.
— Ну и что? — Бесс пожала плечами. — Может, они просто допустили промашку.
— Четыре раза подряд? Бесс наморщила лоб.
— Понятно, к чему ты клонишь. Они разозлились от этих неудач и подстроили несчастный случай с Коллин. Ведь, скорее всего, она не сможет выступить завтра в кубке Уортингтона, и значит, Иволга тоже. Ведь так?
Нэнси задумалась, продолжая вытирать морду кобылки.
— Не исключено. Но мне кажется, наш таинственный злодей хочет, чтобы Иволга оставалась цела и невредима. По-моему, он — или она — так жаждет заполучить Иволгу, что пойдет на все.
— Ты думаешь, Мариза способна разделаться с Коллин, чтобы стать хозяйкой Иволги?
— Рассуди сама. Получи Коллин серьезную травму, ей пришлось бы продать Иволгу. Ведь она содержит ее только на призовые деньги. И кто стал бы тренировать Иволгу? — Нэнси наклонилась и вылила воду из ведра. — Но, кроме Маризы, есть ведь и другие, — продолжала она. — Фил страшно обрадуется, если Коллин оставит конный спорт.
— Нэнси! — ахнула Бесс. — Не понимаю, как ты можешь так о нем говорить! Фил даже заплакал, когда Коллин упала!
— Если он это подстроил, — сердито фыркнула Нэнси, — то как было не пролить слез! Бесс уперла руки в бока.
— Фил по-настоящему любит Коллин, и ты это знаешь, Нэнси!
Ее подруга ничего не ответила, а подняла ведро и повела Иволгу к конюшне.
— И странное поведение Глории… А еще Скотт… — размышляла Нэнси вслух.
— Скотт? Он-то тут при чем? — спросила Бесс. — Честное слово, Нэнси, ты, по-моему, готова обвинять всех и каждого!
Нэнси засмеялась — таким негодующим был голос Бесс, а уж она-то должна была знать, что при расследовании приходится подозревать всех.
— Возможно, ты и права, — признала Нэнси, когда они свернули в проход. — Не удивлюсь, если Действуют двое, но следуя разным мотивам.
— Как я уже говорила, это дело становится все загадочнее и загадочнее, — вздохнула Бесс.
Двадцать минут спустя Иволга уже мирно жевала сено у себя в стойле, а Нэнси и Бесс расставили свои раскладушки и устало растянулись на них. Шел одиннадцатый час, и обе девушки совсем измучились.
Нэнси пыталась еще раз все обдумать, но глаза у нее закрылись сами собой.
— На одну минуточку! — сказала она себе и уже больше ни о чем не думала, пока кто-то не потряс ее за плечо.
— Нэнси! — настойчиво шептал кто-то. — Нам надо поговорить!
Нэнси узнала голос Фила Экермена.
Она мгновенно проснулась и села. Снаружи было по-прежнему темно, и, взглянув на свои часы, она сообразила, что спала всего минут десять.
— Что? Что случилось? Коллин плохо? Фил отрицательно покачал головой и указал на проход.
— Выйдем. Я не хочу будить Бесс.
Нэнси спустила ноги на пол и нащупала туфли. Потом натянула свитер и встала, раздумывая, стоит ли будить Бесс. Час был поздний, и в конюшне царила мертвая тишина. Что, если Фил возьмет да и оглушит ее ударом по голове? Но тут же отбросила эту мысль. Она сумеет постоять за себя, да и Фил, конечно, такого не сделает. Просто он пришел рассказать, как Коллин.
Нэнси вышла в проход. Фил сидел на тюке сена, зажав голову в ладонях. Он посмотрел на Нэнси и улыбнулся усталой, вымученной улыбкой.
— Коллин…
Он жестом оборвал ее вопрос.
— У нее все хорошо. Вернулась в мотель и спит как младенец. Доктор отпустил ее, только предупредил, что несколько дней ей не следует напрягаться. Я позвонил ее родителям. Они приедут утром. — Он вздохнул. — Но она во что бы то ни стало хочет соревноваться на кубок Уортингтона.
— Мы ей не позволим! — решительно заявила Нэнси.
— Рад, что ты так считаешь! — Фил снова улыбнулся ей, и Нэнси невольно ответила на его улыбку. Но тут Фил смущенно уставился в пол. — Нэнси… — начал было он и, сжав руку в кулак, ударил себя по ладони. — Как я мог быть таким идиотом!
Нэнси взяла его руку в свои.
— Объясни мне, о чем ты говоришь, — сказала она мягко. — Про нарывной пластырь?
Фил уставился на нее, в его темных глазах пряталась боль.
— Откуда ты знаешь?
— Ты был у Коллин в тот вечер, тебе известно действие этого пластыря, и у тебя была веская причина.
Фил судорожно вздохнул.
— Неужели это так очевидно? Наверное, ты догадалась, что Иволгу выпустил тоже я!
— Ты выпустил ее здесь? Во время соревнований?
— Да нет же! — Фил замотал головой. — Поэтому я и хотел с тобой поговорить. Возможно, ты думаешь, будто я имею отношение к тому, что происходит здесь, но это не так! — Он повысил голос. — Как только Коллин решила участвовать в соревнованиях, я делал все, чтобы ей помочь. Знаю, ты думаешь, что я последний подонок, но я люблю ее по-настоящему и хочу только одного: чтобы ей было хорошо. Да я скорее умру, чем причиню Коллин хоть какой-нибудь вред.
— Значит, ночью из сарая Коллин Иволгу выпустил ты? — спросила Нэнси.
— Ну да. Но в сено я ей ничего не подбрасывал! Это было бы уж чересчур!
— А нарывной пластырь, значит, не чересчур? — Нэнси нахмурилась. Фил мотнул головой.
— Я ведь наложил самую чуточку. Думал, если Иволга будет не в безупречной форме, Коллин не поедет на соревнования. Боялся, что Коллин решит не продавать Иволгу, если они поедут и займут первое место. А тогда я ее потеряю!
Нэнси промолчала.
— Сначала я подумал, что дурман в сено попал случайно, — продолжал Фил. — Но потом, когда мы приехали сюда, и ты нашла гвозди в стойле, и кто-то выпустил Иволгу, я понял, что происходит что-то скверное. Я еще раньше хотел обсудить это с тобой. Ты все время поглядывала на меня с подозрением, и было нетрудно догадаться — виновником ты считаешь меня. Но навалилось столько дел, а потом…
