Его взгляд обжигал, волновал, будил еще не успевшие остыть воспоминания.
— Верится с трудом.
— Почему же? Я не шучу. У вас есть какие-то основания сомневаться в…
— Есть ли у меня основания? Позвольте кое-что напомнить. Не вы ли всего лишь три дня назад позволили себе оскорбить меня? Не вы ли…
Его лицо потемнело.
— Вы меня обвиняете? В чем? — Он сделал еще один шаг и теперь нависал над ней. — В том, что я не пожелал заниматься с вами любовью в присутствии третьего? Простите, но такие забавы не в моем вкусе. Может быть, вам это и доставило бы удовольствие, но…
— Не льстите себе, — перебила его Элис. — Я вовсе не хотела заниматься с вами, как вы выразились, любовью. У вас слишком богатая фантазия и чересчур раздутое самомнение.
— Неужели? — с ленивой усмешкой протянул Майкл. — Извините, но у меня сложилось иное мнение. Женщины любят такие игры. Им нравится провоцировать мужчин. Вы ведь хотели проверить, действуют ли на меня ваши прелести, не так ли? Или пытались пощекотать нервы Кеннету? Что ж, признаю, у вас это неплохо получается.
— Я ни с кем не играла, — возразила Элис, чувствуя, что самообладание покидает ее. — Вы сами явились туда, вас никто не приглашал.
— Верно, — согласился Майкл.
— Мне нужно одеться, — повторила Элис и попыталась пройти мимо него, но Майкл преградил путь.
— Почему бы нам не искупаться вместе? — Он поднял руку и поправил сползшую с ее плеча лямку купальника. — Я, правда, оставил дома плавки, но ведь мы можем легко уравнять шансы и обойтись без формальностей.
— Я не привыкла купаться голышом с кем попало.
— Вот как? — Майкл взял ее за руку, и Элис поняла, что теперь ей уже не вырваться. — Только не притворяйтесь скромницей. Женщина с таким телом, как у вас, не может не пользоваться этим подарком природы. Разве я не прав?
Она знала, что проигрывает, что у нее нет никаких шансов избежать того, что надвигалось с неизбежностью цунами.
— Нет. — Элис опустила глаза.
Лучше бы она этого не делала. Его желание было столь велико, что никакие шорты уже не могли это скрыть. Ее тело моментально ответило на сигнал.
— Не верю. — Он наклонился и приник к ее сухим губам. — Вы хотите меня так же сильно, как и я хочу вас. Какой смысл отрицать очевидное? Тогда у нас не получилось, но сейчас нам никто не мешает.
Элис подняла руку, пытаясь установить между ними хоть какой-то барьер.
— Вы так думаете?
Майкл удивленно вскинул брови.
— Но ведь ваша подруга уехала. Я сам это видел и…
— Да, Джейн уехала. Но это не значит, что я одна.
— Вот как? И кто же с вами здесь? Уж не Кеннет ли?
— Нет, не Кеннет. Но ведь на нем свет клином не сошелся, не так ли?
— Охотно верю, что Кеннет не единственный. — Майкл цинично усмехнулся. — Но что-то мне подсказывает, что вы блефуете. — Он убрал с ее щеки прядь волос, коснулся кончиками пальцев мочки уха. — Чего вы боитесь, Элси? Не хотите давать волю чувствам? Или опасаетесь, что попадете в сексуальную зависимость?
Ее одинаково бесили как собственная беспомощность, так и его самодовольный цинизм.
— Не называйте меня Элси. — Она уперлась в его грудь обеими руками, но всех ее усилий не хватило даже на то, чтобы отодвинуть Майкла хотя бы на сантиметр.
— Не нравится? Не буду. А как мне вас называть? Детка? Милочка? Дорогуша?
— Просто Элис.
Его прохладные пальцы скользнули по шее Элис, пробежали по плечам, остановились и стали подбираться к чашечкам купальника.
— Майкл, не надо. Пожалуйста.
— Я все-таки попробую, — прошептал он ей в ухо, поглаживая прикрытые тонкой тканью груди. — Ммм, мне это нравится. Они такие упругие…
Элис хотела остановить его, хотела сказать, что она вовсе не такая, какой он ее представляет, что… И она бы сказала это, будь на его месте кто-то другой. Раньше у Элис это получалось легко. Всякий раз, когда ситуация грозила выйти из-под контроля, всякий раз, когда чувства начинали брать верх над разумом, всякий раз, когда река жизни выходила из берегов, она говорила: «Хватит, стоп!»
Но сейчас…
Сейчас ее собственное тело отказывалось подчиняться давно установленным правилам.
Ее губы горели от его поцелуев.
Ее руки тянулись туда, где дыбилась его плоть.
Ее бедра подрагивали, готовые начать танец страсти, ритм которого уже звучал в крови.
Ее груди стремились под каток его груди.
Элис услышала глухой стон, почувствовала жар, перекинувшийся с Майкла на нее. Вулкан пробудился.
И извержение не заставило долго себя ждать.
Его язык ворвался в ее рот, как раскаленная лава, спешащая занять все свободное пространство, оставить свой след, застолбить и объявить своим. Он рванул ее на себя с такой силой, как будто хотел вдавить в себя. Его колено грубо и бесцеремонно раздвинуло ее ноги.
— Черт бы тебя побрал, Элис, — прохрипел Майкл. — Ты хоть представляешь, что я хочу с тобой сделать?
Она представляла. И — странное дело! — это совсем ее не пугало. Наоборот, в этот миг все, что он делал, все, что собирался сделать, все, что мог сделать, представлялось совершенно естественным и единственно возможным.
Она была готова на все. Или почти на все. Даже на то, чтобы засунуть руки под пояс его шортов. Даже на то, чтобы стащить с него футболку. Даже на то, чтобы…
Нет. Пожалуй, на это ее смелости пока еще не хватало.
— Так что ты хочешь со мной сделать? — сдавленным голосом спросила Элис, поднимая руки, чтобы помочь Майклу снять с нее купальник.
Он не ответил, потому что был занят очень важным делом.
— Думаю, нам лучше перейти в тень, — прошептала она, тая в волнах наслаждения, эпицентром которого стали ее соски.
Майкл поднял голову. Судя по сбившемуся дыханию и тяжелому взгляду, к принятию логических решений он тоже был не способен.
— Перейти в тень? — эхом отозвался он, отстраняясь, но продолжая ласкать ее груди теперь уже пальцами. — Ты этого хочешь?
— Здесь… о-о-о… здесь слишком открыто. Нас… ммм… могут увидеть.
— Да, конечно. Ты права. — Он вдруг оттолкнул ее и сделал шаг назад. Потом покачал головой и с видимым усилием перевел дыхание. — Конечно. Я просто сошел с ума. Нет, это ты свела меня с ума. Черт возьми, о чем я только думал, когда…
Элис ничего не понимала. Что с ним происходит? Что он говорит?
— Наверное, ты думал обо мне. Или нет?
— Да, о тебе, — пробормотал Майкл с такой неохотой, словно признавался в том, что пнул бродячую собаку. — Ты правильно сделала, что остановила меня. Я бы никогда себе не простил. Спасибо.
