— Ну… ладно.
Конечно, дело было не в ста долларах, просто хотелось быть чем-то полезной Светланке, которая, Алина знала, наверняка плакала где-нибудь в Большом доме. Ну и конечно, было интересно: чисто по-женски Алина чувствовала, что назревает интрига, и опять же чисто по-женски не могла отказать себе в удовольствии принять в ней участие.
— Ну, вот и договорились. Спасибо тебе. Только не тяни с запиской, слышишь? Сразу передай.
Она отмахнулась и пошла к дому, больше не оглядываясь на парня. Стодолларовая купюра отчего-то жгла руку.
На самом пороге Алина столкнулась с Евгенией. Женщина машинально посторонилась, но сразу же опомнилась:
— Это что еще за явление? — спросила она грозно. — Куда ты несешься, ты что — у себя дома? А ну давай к себе, и чтобы больше я тебя не видела! Еще раз увижу, что шляешься без дела — рассчитаю в два счета и без выходного пособия. Так и знай!
— Я по делу, — негромко, но твердо возразила девушка. — Меня просили передать…
— Что?
— Записку.
— Записку? Что за чушь! Давай сюда свою записку.
— Это не вам.
— Я сказала — давай сюда записку! Рассуждать она мне еще будет. Быстро, ну?
— Да нате!
Разозлившись, Алина сунула бумажку в раскрытую перед ее лицом ладонь и, развернувшись, побежала к флигелю.
* * *
Остаток дня прошел тихо, вечером, перед сном, Алина с Софьей Павловной пили чай с вареньем, домоправительница долго рассказывала о своих внуках, младшему из которых в этом году предстояло пойти в первый класс. Из Большого дома как будто тоже не доносилось ни звука.
Ночью, как это случалось теперь часто, долго не спалось. Она вспоминала Ивана, каким помнила его там, в деревенском домике, и невольно думала о том, как он переменился, едва переступив порог своего прежнего дома. «Милый, родной… Что-то неуловимое пролегло между нами, стеклянный барьер, который не виден взглядом, но ведь его и не перешагнуть… Мне надо привыкать к мысли, что все кончилось — да ведь ничего и не начиналось! — все кончилось и больше ничего не может быть!»
Но как же это больно, боже мой… Неужели это навсегда?
Конечно, со мной произойдет еще много-много всего, и быть может, даже чего-то хорошего, ведь трудно загадывать на всю жизнь вперед, я ведь еще так молода!
Все может случиться…
Ты перекрасишься, переоденешься, пострижешься по-новому. Сменишь город или даже страну, получишь профессию и увлечения, возраст и амбиции. Ты обретешь новых друзей и новых близких, а старые — не дай бог, и все же как зарекаться! — тебя предадут и бросят или просто скроются за горизонтом воспоминаний.
Но две вещи останутся неизменными: ты будешь женщиной, а он — он всегда будет где-то рядом, даже если он будет далеко. Даже если он сам о тебе не вспомнит. Даже если ты его не видишь.
Как сейчас.
Но он есть. И он будет. Ведь он не может не быть. Это как воздух, как свет — без них нельзя, но их не замечаешь, пока они в достатке.
Он не принц, он не годится тебе ни в кавалеры, ни в любовники. Ты это понимаешь. И он это понимает. Он, трудяга и умница, скорее всего, останется со своими родными или, что тоже может случиться, заведет семью и родит детей. Он будет прекрасным отцом — но не для ваших детей. Время пройдет, и, может быть, в какую-то минуту тебе даже покажется, что и у тебя, и у него наконец-то все хорошо.
Но, очень может быть, однажды тебе вдруг станет необходимо убедиться, что он все еще есть. И ты не сможешь успокоиться, пока не обнаружишь какие-то следы его присутствия.
И где ты будешь искать их спустя много лет, как не в своей душе?
И успокоишься ли ты, обнаружив их там?
* * *
— Алина, Алина! Детка, проснись! — Ее трясли за плечо, заставляя просыпаться, и ах как же этого не хотелось, ведь она уснула, кажется, только минуту назад! Или больше? Ведь ей снился сон, она видела во сне Ивана. И себя — вот поэтому-то и не хотелось просыпаться…
— Что случилось? — Девушка села на кровати, сонно моргая глазами. За окном стояла непроглядная чернота. — Разве уже утро?
— Вставай, вставай скорее! Одевайся и беги в дом! Мне нужна твоя помощь, срочно, детка, не мешкай!
— Да что случилось?!
— Ох, столько всего! Вставай же, некогда рассказывать, нужно срочно что-то делать… Одевайся же!
Алина уже натягивала через голову форменное платье. Наспех пригладила волосы, посмотрела вопросительно:
— И все-таки — что случилось?
— Это ужас какой-то! Хозяйка сбежала из дому со своим мальчишкой, а Светланка отравилась!
— Как?!
Шок был настолько сильным, что девушка невольно снова присела на кровать.
— Быстрее, деточка, быстрее!
Там, в Большом доме, было тихо, но тишина была тревожной. У самого входа стояла машина «скорой помощи». По всему дому горел свет, большой ковер в гостиной был сдвинут, валялись какие-то бумажки, мелкий мусор. Посредине комнаты стоял Иван с серым застывшим лицом. Алина бросилась к нему — и остановилась на пороге, совершенно не понимая, какая именно помощь от нее нужна.
По лестнице спускалась высокая женщина в белом халате. Иван кинулся к ней, схватил за плечи:
— Ну что, доктор?!
— Успокойтесь, папаша! — Докторша говорила ровно и чуть насмешливо. — Сделали промывание желудка вашей красавице, жить будет. И даже хорошо будет жить, судя по тому, что здесь ей ни в чем не отказывают. Ох уж эта мне золотая молодежь! Бесятся с жиру, а нам мотаться по всей Москве, латать им сердечные раны, как будто других дел нет. Что у нее там случилось? А, я и так знаю. Мальчик бросил или подружке позавидовала.
— Зачем вы так?
— Да бросьте, знаю я этих балованных барынек!
— Сколько я вам должен за визит?
— А это уж сколько вам совесть подсказывает.
Алина отвернулась, чтобы не видеть, как докторша берет деньги, — так не вязалась эта меркантильщина с тем страшным, что здесь недавно произошло. И еще она мучительно соображала — какая помощь от нее могла понадобиться, чего от нее ждут?
— Алина. — Иван шагнул к ней, и все вдруг стало сразу ясно. — Алина, вы сами видите, как тут у нас… Пожалуйста, помогите! Я прошу вас — ступайте сейчас к Светлане. Вы молоды, вы ее ровесница, вы поймете ее лучше, чем кто-нибудь другой… Ей нужна помощь, нужно участие. Мне трудно объяснить, но вы… просто будьте рядом:
— Я поняла. Конечно, я сейчас пойду к ней… я все сделаю.
— Спасибо вам. Вы даже представить себе не можете, как для меня это важно.
Она кивнула и побежала наверх, не оглядываясь.
* * *
