— Вы со мной, дорогая, — нежно прошептал Ралф, пытаясь ее успокоить. — Здесь никто не причинит вам зла.
До поры, грустно подумала Вероника.
6
В субботу Вероника проснулась поздно, взглянула на часы и бросилась принимать душ.
Ралф, обеспокоенный ее поведением, возник на пороге ванной и увидел, что она чем-то взвинчена.
— Что за спешка?
— Ох, я забыла позвонить Патти. Обещала помочь ей, а сама... Черт! — ругнулась она, когда мыло, выскользнув из рук, полетело на дно ванной.
Она быстро наклонилась и подняла его.
— Стойте спокойно, — скомандовал Ралф, забирая мыло из ее дрожащих пальцев. — И объясните все толком.
— Патти моя подруга. Я работаю в ее магазинчике по выходным. Я хотела позвонить ей и сказать, что в эти выходные не приеду, но забыла. А у нее дел по горло, поступил новый товар и все такое... — проговорила Вероника с несчастным видом, — словом, она будет ждать меня. — Тут до Вероники начал доходить смысл его манипуляций с мылом, и она попыталась отстраниться. — Может, вы прекратите это?
Он многозначительно и чувственно улыбнулся.
— Нет, не прекращу.
— Ралф!.. — воскликнула она, опасаясь, что ее тело скорее отзовется на его призыв, нежели на доводы ее собственного рассудка.
Он с сожалением вернул ей мыло.
— Но можно же потом ей все объяснить.
Нет, она не должна поддаваться.
— Я так не думаю.
— Смотрите, Вероника, ваша рана уже совсем зажила.
На руке остался лишь тонкий розовый шрам, а следы от ниток уже совсем побледнели. Она посмотрела на него, увидела, что возбуждение его утихает.
— Мне действительно надо идти.
Он наклонился и чмокнул ее в щечку.
— Тогда вперед, pequena.
— Я пробуду там несколько часов, — неуверенно проговорила она, сожалея, что не может остаться.
— А потом еще вам надо отца навестить... Я приготовлю ужин. — Он заметил ее колебания и тихо сказал: — Десять секунд, Вероника, или вы задержитесь в этом доме еще на час.
Она поспешила и через несколько минут, надев джинсы, свободный топ и кроссовки, сбежала вниз по лестнице.
День был суматошный. Ни Вероника, ни Патти ни разу не присели. Но перед тем как закончить, у них появилось немного времени, и они сели передохнуть и выпить по чашке чая. Тут Вероника и сообщила подруге о своем переезде и о том, что в будущем помогать ей, скорее всего, она уже не сможет.
— Ты шутишь, да? — Патти прищурилась. — Неужели ты живешь с ним и занимаешься сексом? — Она присвистнула. — Представляю, что это за мужик! Ты же всегда божилась, что не будешь делать этого без обручального кольца.
Вероника пожала плечами.
— Ну, мало ли... Разве девушка не может переменить свое решение?
Ей очень хотелось сказать, что это не ее выбор, что так распорядилась сама судьба, но она промолчала. Чем меньше Патти будет знать, тем лучше.
— Послушай, подружка, почему бы тебе не закончить пораньше и не поехать в больницу? Основное уже сделано, а с остальным я управлюсь.
— Ты уверена?
— Езжай, Вероника. Не пропадай, позванивай мне, хорошо?
— Конечно.
В этот день отец выглядел крайне изможденным, и сердце дочери болезненно сжалось. Старшая сестра была уклончива, предположила только, что постепенное ухудшение его состояния неизбежно.
Вероника посидела какое-то время возле отца, помогла его кормить. Медленный процесс угасания, ужасавший ее, проявлялся и в том, что он все меньше интересовался едой.
С грустью думала Вероника о том, что жизнь отца неуклонно идет к концу. И не было возможности хоть чем-то ему помочь.
Когда она появилась на кухне, Ралф, при виде ее удрученного лица, отвлекся от стряпни.
— Что случилось?
Она поведала ему о своих наблюдениях и о разговоре с медсестрой, хотя понимала, что ничего иного он и не ожидал.
Ралф поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. Эта бледность, круги под глазами...
— Вероника, вам удалось перекусить?
О пропущенном ланче она подумала только теперь.
— Мы были очень заняты. Но сандвич я перехватила.
Его захлестнула волна гнева, чему он и сам удивился, быстро взяв себя в руки.
— Я приготовил макароны с крабовым соусом.
Он достал второй бокал и налил ей вина.
— Может, не стоит? — задумчиво проговорила она. — Меня же сразу потянет в сон.
Как знать, подумал Ралф, может, это именно то, что бедняжке сейчас и нужно. Она совершенно вымотана, как физически, так и душевно.
— Пейте.
Он чокнулся с ней, отпил глоток и смотрел, как она помаленьку отхлебывает из своего бокала.
— Пойду приму душ и переоденусь.
— Конечно, дорогая, почему нет? Я как раз закончу со стряпней и к вашему возвращению накрою на стол.
Вероника поставила бокал на стол и отправилась наверх. Ей понадобилось десять минут, чтобы почувствовать себя приятно посвежевшей. Она облачилась в безупречно сшитые брюки, блузку с множеством крошечных пуговиц, волосы оставила распущенными и немного подкрасила губы.
Когда она вернулась на кухню, Ралф уже раскладывал кушанье по тарелкам, и дразнящий аромат горячего чесночного хлеба возбудил ее аппетит.
Отпив немного вина, она отведала приготовленное им блюдо и воскликнула:
— О-о, как вкусно!
— Gracias.
Ралф лениво отломил кусочек чесночного хлеба, обмакнул в соус и положил в рот. Если у Вероники и появился аппетит, то у него он совершенно исчез, настолько он был обеспокоен состоянием своей партнерши.
Рукава его рубашки были закатаны по локоть, и Вероника смотрела на его руки, такие сильные, с такой смуглой и гладкой кожей. И вдруг поняла, что ей хотелось бы побольше узнать об этом человеке.
— Ралф, вы всю жизнь живете в Австралии?
— Интересуетесь моей биографией? — спросил он с легкой усмешкой, взглянув ей в глаза.
— Интересуюсь, — согласилась она.
— Нас было четверо детей, я самый младший. Родители эмигрировали из Валенсии в Сан-Франциско в надежде обрести кусочек Американской мечты. И ошиблись. — О вопиющей бедности их семьи в Сан-Франциско Ралф рассказывать не стал, сразу перейдя к жизни в Австралии. — Отцу удалось договориться о работе в Мельбурне. Работал он много и тяжело, но через несколько лет все же смог перевезти семью к себе.
Вероника не спускала с Ралфа глаз, чувствуя, что сказано еще далеко не все.
