После еды мороз, казалось, стал слабее. И несмотря на известие о смерти бригадира каменщиков, мысли текли медленнее. Зимонин шел, по привычке опустив голову, не замечая унылого грязного пейзажа, и на него тоже никто не оглядывался. Инженер проходил незримый для натренированного зрения вохров, привыкших обращать внимание только на движение изорванных фуфаек. Мимо заключенных, глазами сосредоточенных на работе, а мыслями – на еде. Вскользь всех пустых взглядов, смотревших, но не видевших.
Чем больше инженер думал о смерти бригадира, тем сильнее ему хотелось забыть о досках, Снегире и Берензоне. До второго цеха тридцать пятого завода еще далеко, а ноги замедляются вместе с мыслями. Близкий шум состава напомнил Зимонину о станках, стоявших с ночи на станции. В конце концов, это важнее. Он ускорил шаг и через несколько минут оказался в тепле барака, заменявшего здание вокзала.
Начальства не было. Заставив дежурного по станции одеться и вынырнуть из натопленной комнаты, Зимонин встал перед ящиками и станками, чуть запорошенными шедшим ночью снегом.
– Накрыть не догадались? – не зная, что еще сказать, строго спросил инженер, смахивая снежную крошку перчаткой со стали станка.
– Да нечем, Александр Константинович, – оправдывался, чуть не подпрыгивая от мороза, дежурный по станции.
– В учетно-распределительный отдел звонили? Где зэки на транспортировку?
– Звонили, Александр Константинович, сказали, будут машины ближе к обеду. Все заберут. Специалистов тоже оповестили, будут готовы, приедут и на погрузку, и на установку.
Ответ расстроил Зимонина, он ждал, что ничего не сделано и всем придется заниматься самому, а теперь ничто не стояло между ним и досками на тридцать пятом заводе.
– Говорят, вчера кого-то станком прибило?
– Ага, вот этим, – мгновенно указал спешивший обратно в тепло дежурный по станции. – Как срезало. С утра зэки кровавую наледь счищали, вон там, на перроне.
Зимонин подошел к указанному станку ближе и, присев на корточки, различил крошечные красные льдинки на стали. Здесь делать больше нечего.
– А что за станок?
– Откуда мне знать, Александр Константинович? – взмолился замерзший дежурный. – Фрезерный по виду.
Инженер кивком отпустил его и, не зайдя погреться, пошел дальше, неотвратимо приближаясь ко второму цеху тридцать пятого завода. Не в силах больше гонять по кругу одни и те же мысли, Зимонин внимательно осматривал все вокруг, не отдавая себе отчета, что ищет повод обмануть время и пространство. Телеграфные столбы, вроде недавно поставленные, кренились вкривь и вкось. Холмы грязи, побеленные снегом, вовремя не убранные, через месяц станут тверже камня. Шеренга зэков вгрызалась ломами в неглубокую траншею. Гофманская печь длиной метров десять и высотой в три. Земля вокруг мягкая от жара, тепло от нее доносилось волнами, стоять с ней рядом в одежде было невыносимо. Огромный зэк, через рваную телогрейку которого виднелось грязное тело, с выражением идиотской радости достал железными щипцами из одной камеры готовый кирпич и положил его на тележку рядом с остальными. Пока его хилый напарник забрасывал в печь следующий, он опустил ватные рукавицы в покореженное ведро с ледяной водой, и от кирпичей поднялся пар, словно они раскаленные.
Работа зэку нравится, а через несколько дней он сляжет с воспалением легких или гриппом, чтобы больше не встать. На все это лучше смотреть с высоты, здесь, внизу, Зимонин не видит никакого будущего. Кого он обманывал? Какие счастливые семьи будут здесь жить? Кто поселится в безымянном районе? В лучшем случае – безнадежные тупицы вроде этого. Все остальные – рожденные для тюрьмы, работающие на заводе от срока до срока. Город для Снегирей – вот что построил Зимонин.
За этими мыслями ноги отнесли его в сторону от цели, и на крыше почти достроенного цеха двадцать четвертого завода сверкнула спасительная искра электросварки. Как раз собирался проверить. Инженер повернул в ее сторону. Взгляд его упал на стальной сарай, запертый ненадежным замком. От этих бочек – одна головная боль. Прав был Ахметов, когда говорил, что спрятать спирт в лагере непросто. Надо при случае перевезти их в место понадежней.
Зимонин свернул в цех и, не отвечая на приветствия вохров, игравших в карты, полез по шатким лесам вверх к стропилам. Не отвлекая от работы угрюмого сварщика с большими красными ушами, торчавшими из-под маски, он осмотрел швы на балках и остался ими доволен. Осторожно ступая, инженер продолжил свой путь и, обогнув кирпичную колонну, оказался среди скелета стропил, еще не застеленных кровлей.
В углу на досках, отгородившись от ветра куском рубероида, спал зэк. После недолгих сомнений Зимонин пихнул его ногой.
– Если будешь спать, норму не получишь, – без злобы сказал инженер.
– А что есть норма, товарищ инженер? – неожиданно спокойно спросил зэк, открыв глаза, и, не спеша поднявшись, встал рядом. Зимонину он показался знакомым. – Вы видели меня вчера в кабинете у врача.
– Да, – кивнул Зимонин, удивляясь тому, как легко зэк угадал его мысли, необычной манере разговора с начальством и чему-то еще, что инженер пока не смог уловить.
– Сегодня норма одна, а завтра совсем другая, – продолжал говорить заключенный, встав на самом краю крыши, держась за балку и вглядываясь в Безымянлаг внимательно и бесстрастно. – Вот взять рабский труд, вроде бы все решили договориться, что он ненормален, а не успеешь оглянуться – и ничего обычнее, кажется, вокруг и нет.
Тон седовласого зэка приглашал к беседе. Зимонин на миг ощутил себя не на крыше недостроенного цеха, а в уютной гостиной у ленинградских гостей, и, повинуясь внезапному порыву, встал с ним рядом, всматриваясь в привычную панораму бараков, уходивших вверх, в близкий черно-белый безлесный горизонт.
– И египетские пирамиды выстроены рабами, но восхищают человечество до сих пор, – высказал давнюю мысль инженер.
– Единый порыв трудового египетского народа, – улыбнулся зэк. – С этим трудно поспорить. Могу только заметить, что пирамиды устремлены вверх, в то время как все здесь, по моим наблюдениям, катится вниз.
– Неправда, – рассмеялся впервые за долгое время Зимонин удачной мысли и достал из кармана сверток.
Обнаружив завернутый в газету кусок сала, инженер смущенно выдавил:
– Это вам, возьмите.
– Не стану отказываться, спасибо огромное, – медленным кивком головы зэк принял подарок и переместил его в карман своей фуфайки.
– Вот что я хотел вам показать, – ткнул в расплывшееся жирное пятно на интервью с Ильюшиным Зимонин. – Здесь будут собирать самолеты, так что в каком-то смысле все вокруг устремлено вверх.
– Возможно, вы и правы. Лагерь забудут. Постараются, чтобы забыли, а заводы останутся. – Заключенный заглянул в лицо Зимонина и неожиданно спросил: – Так, по-вашему, цель оправдывает средства? Вы в этом уверены?
– Не знаю, – честно ответил Зимонин.
