Книга Дети дельфинов - Тамара Михеева

Уже третий день мы жили у анулейцев. Лойко не показывался. Ушел на озеро исцеляться. Мы ждали его и тысячу раз прокручивали сцену его появления перед племенем. Мы проделали в задней стене шалаша лазейку и иногда по одному выбирались из нашей тюрьмы — подглядеть, что делается в Поселке. Это было и страшно, и весело, будто играешь в прятки.

Нам разрешали гулять по всему городу, но убежать было невозможно. За нами следили, сменяя друг друга, трое Хвостов. Сначала было жутко от их молчаливого сопровождения, но сегодня я вдруг понял, что даже не замечаю их. Наверное, потому, что анулейцы относились к нам совсем не так враждебно, как хотел Игорь. Когда мы проходили мимо, женщины, не обращая внимания на Хвостов, совали нам в руки всякие вкусности: то душистые лепешки, то тягучие сладкие ириски в виде животных, то дикие яблоки, то маленькие пирожки с щавелем или черемухой. Женщины улыбались, но заговорить не пытались. Только бусами позвякивали. Бусы были из таких же приплюснутых крупных бусин, что нашла однажды Роська в заливе.

Ребята, те вообще делали всё, чтобы с нами подружиться. Сначала к нам пришел Ботко. Мы видели, как, скрестив руки на груди, к шалашу подошел рыжий мальчишка с носом-картофелиной и серьезными глазами. Он что-то показал Хвосту, и тот пропустил его, почтительно приподняв дверь-занавеску. Забравшись в шалаш, мальчишка преобразился: глаза стали веселыми, рот растянулся в щербатой улыбке.

— Меня ведун Ньюлибон прислал, — сказал он и показал большую ракушку. Это была раковина рапана — таких много у нас на берегу, — только очень большая. Откуда она здесь?

— Это древний знак ведуна, — объяснил Ботко, — он остался еще с тех времен, когда наш народ жил у моря. Она волшебная. Вот, приложи ее к уху! Если ты хороший человек и не желаешь никому зла, то услышишь шум далекого моря. Я слышу, — добавил он поспешно.

— Можно посмотреть? — попросила Роська. Она взяла в ладони раковину, погладила ее бугорки, потом улыбнулась и приложила ее к уху.

У меня даже в глазах защипало, так захотелось домой. Я вспомнил, как в один из первых дней Роська собирала такие же ракушки на берегу и как потом Вероника ее ругала. Весь дом, мол, захламила, ступить некуда.

— Откуда она у тебя? — спросил Максим.

— Ведун Ньюлибон дал. Он ушел в лес за травами и с Богами поговорить… про вас… — Ботко смутился, но тут же весело улыбнулся. — Попросил вас навещать. Он почему-то всегда так со мной разговаривает, будто давно меня знает.

— Ботко, — дернулся Максим, — а тебе не кажется, что ваш ведун на кого-то похож?

— Ну-у… — рассмеялся Ботко. — У нас таких черных нет. И чтобы без волос. А у вас?

— Похожие люди живут далеко отсюда. В Африке, — сказал Максим, — там всегда жарко.

— Здорово! — восхитился Ботко.

Потом мы отправились с ним гулять. Один из Хвостов шел следом. Но по пути какая-то женщина попросила его донести до дома тяжелую кадку с мелко порубленным щавелем, и он от нас отстал. Мы переглянулись. Нет, все равно не сбежишь, даже если Хвоста нет рядом. Они охраняют город по периметру, да и Лойко… его ведь теперь не бросишь.

Ботко показывал нам достопримечательности и все рассказывал: как разжигают священный костер на круглой площадке, которая называется «коло», как строят дома, как Вождь и ведун выбирают себе невест на празднике Солнца. Ботко важничал. Максим хихикнул:

— Совсем как Листик в день нашего приезда.

— Ну конечно! — возмутился я и покраснел.

— Конечно, конечно, — рассмеялась Роська. — Один в один!

— Да ну вас, — отмахнулся я и стал слушать Ботко. Он рассказывал, кто где живет и чем занимается. Потом Ботко повел нас к Человеку-со — так они называли каменный хребет, разрезающий в этом месте лес. Огромные серые глыбы, нагроможденные друг на друга, были какие-то сглаженные, без острых углов. Будто великаны тысячи лет назад долго шлифовали их своими ладонями. Я таких скал никогда не видел. Они были похожи — честное слово! — на морских коров, как в справочнике у папы. То и дело в глыбах встречались неглубокие пещеры и сквозные дыры. Дыры были удивительно правильной формы.

— Наверное, это какая-то мягкая порода и ветер с дождем выдолбили здесь такие «узоры», — предположил Максим.

Мы забрались на самую высокую вершину хребта. Отсюда дома анулейцев казались просто огромными камнями, звеньями хребта, разбросанными по лесу. Теперь понятно, почему вертолет Центра ни разу не заметил это поселение. Я вспомнил, что и мы разглядели Старый город не сразу, только когда спустились ниже. Так что, если Степанов и отправит вертолет, он увидит лишь каменную гряду и огромные валуны, раскиданные по поляне рядом с ней. Все анулейцы наверняка попрячутся, услышав стрекот невиданной птицы.