Глава 4.
Рассказ халдеев о потопе
Между эрой мифов и эрой легенд вклинивается Потоп; как и между устными преданиями и письменными памятниками прошлого. А между тем временем, когда Месопотамия стала площадкой, давшей начало миру (Быт., гл. 1–9), и ханаанскими рассказами о патриархах пустынных кочевников (12), Библия древних иудеев рассказывает о Ное, его ковчеге и потомках.
Рассказ об истреблении Богом всех дышащих воздухом существ и о том, как Он пощадил лишь одного человека, его семью и тех, кого тот сумел спасти на борту своей огромной спасательной шлюпки, является центральным в иудейско-христианско-исламском представлении о человеческой истории. В начале XVII в. примас всей Ирландии архиепископ Джеймс Ашер, продемонстрировав виртуозное владение математикой, пришел к выводу, что ковчег сел на мель на горе Арарат в среду 5 мая 1491 г. до н. э. С той поры более 200 экспедиций отправлялись в Армению в поисках остатков ковчега; исследователи ожидали, что каким-то образом остатки тленного материала, из которого он был построен, сохранились через 3500 лет (по расчетам Ашера) пребывания на воздухе под воздействием стихий. Тем не менее около 40 поисковых групп возвратились с рассказами о виденных собственными глазами деревянных конструкциях, которые выглядели как части морского судна, замерзшие подо льдом или застрявшие в скалах.
Даже те, кто не принимает библейскую историю за чистую монету и не согласен с сюжетом о Божьем наказании всего мира за неискупимый грех человечества, все же верят, что этот рассказ, по крайней мере, основан на бедствии, произошедшем в реальной исторической обстановке. Одни предполагают, что он является воспоминанием о заполнении водой Персидского залива, который был сухой речной долиной, пока поднявшиеся воды Аравийского моря не перелились через каменистый шельф Ормузского пролива. Это, вероятно, произошло около 10 тысяч лет до н. э. Другие предлагают более вероятную модель: Средиземное море прорвалось через пролив Босфор и переполнило бассейн Черного моря, которое приблизительно 7500 лет назад было лишь пресноводным озером гораздо меньших размеров. «Возможно, что это наводнение так сильно повлияло на людей позднего палеолита, что они сочинили легенду о Великом потопе» – так говорилось в докладе, прочитанном Геологическому обществу США в 2003 г.
Убеждение, что история о наводнении и Ное отражает историческое событие, укрепилось после публичного объявления в 1872 г. о том, что у древних ассирийцев тоже была легенда, имевшая удивительные сходства с рассказом в Бытии. В ней наличествовали все подробности библейской истории: предупреждение одного человека, который должен был спастись, строительство огромного судна, буря, наводнение, понижение уровня воды, приземление на гору, отправка птиц – ворона, голубя, а потом – жертвоприношение, «приятный запах которого почувствовал Бог».
Обнаружение этого ассирийского рассказа-предшественника оказалось еще более пикантным, потому что нашедший его человек являлся одним из необычных любителей-самоучек, характерных исключительно для английской научной школы. Это был Джордж Смит. Он родился в 1840 г., бросил школу в 14 лет и пошел в ученики гравировщика штампов для банкнот в фирму, расположенную неподалеку от Британского музея. Быть может, кропотливый и тщательный ручной труд не удовлетворял его живой ум, так как он большую часть своего обеденного перерыва и много вечерних часов проводил рассматривая и изучая музейные коллекции, относившейся к Среднему Востоку. Вдохновленный случайной встречей со знаменитым сэром Генри Ролинсоном – одним из тех, кому приписывают расшифровку месопотамской письменности, а также невзначай высказанным сожалением служащего музея о том, что никто не предпринимал попыток разобрать «эти птичьи следы» на тысячах глиняных табличек, хранившихся в запаснике, он каким-то образом научился читать и клинопись, и надписи на ассирийском языке. Музейные ученые были поражены тем, что у молодого рабочего без высшего образования ушло на это лишь несколько месяцев. Они заметили, что Смит основывал свои переводы не на знании слов и синтаксиса древнего языка (этих знаний он не имел), а на интуиции и внушенном внутреннем зрении. Данные уникальные свойства уже после безвременной кончины этого человека в возрасте 37 лет превозносили в его некрологе как «чудесный инстинкт, благодаря которому господин Смит обрел реальную способность ориентироваться в ассирийских надписях, не всегда имея возможность провести филологический анализ содержащихся в них слов, что дает ему полное право на звание „интеллектуальной отмычки“, как его иногда называли».
Ролинсон, сильно пораженный сделанными Смитом несколькими впечатляющими открытиями, предложил, чтобы члены правления музея дали ему официальную должность. Его, двадцатисемилетнего молодого человека, назначили помощником в отдел ассириологии, где он и добился международной славы, когда начал переводить документ, оказавшийся частью 11-й таблички эпоса о Гильгамеше, найденной при раскопках в Ниневии в Северном Ираке. «Посмотрев на третью колонку, – позже писал Смит, – я зацепился взглядом за фразу, что корабль остановился на горе Низир, за которой последовал рассказ об отправке голубя, который, не найдя места для отдыха, вернулся на корабль. Я сразу же понял, что я обнаружил по крайней мере часть халдейского рассказа о Потопе».
К сожалению, табличка, с которой работал Смит, разбилась, и несколько ключевых строк были утрачены. Тем не менее он представил свои находки публике в своей лекции, прочитанной им в 1872 г. в Обществе библейской археологии; среди слушателей сидел ни много ни мало премьер-министр Гладстоун. Чуя удачу, газета «Дейли телеграф» предложила финансировать экспедицию к месту раскопок в Ниневии с бессмысленной, как могло показаться, целью – найти недостающую часть. Так Смит отправился на Средний Восток и после многих приключений прибыл к кургану Куюнджик, где когда-то стоял Северный дворец императора Ассирии Ашшурбанипала.
Он нашел это место полностью разоренным. В своей книге «Ассирийские открытия» Смит написал: «Здесь была большая яма, выкопанная предыдущими землекопами, в которой было найдено много табличек. Эту яму использовали с момента закрытия последних раскопок в качестве каменоломни, и из нее регулярно брали камень для строительства моста через реку Тигр в Мосуле. На дне этой ямы теперь было много крупных обломков камней из цоколя дворца, зажатого между грудами небольших каменных обломков, цемента, кирпичей и глины – все в полном беспорядке».
Он передвинул некоторые из этих камней с помощью лома и вообще сделал все возможное, чтобы собрать обломки табличек, до которых сумел добраться, хотя и без большой надежды на успех. В конце дня «[я] приступил к изучению всего запаса обломков клинописных надписей, добытых после дня раскопок. Я доставал их и стряхивал с них землю, чтобы прочесть, что на них написано. Очистив одну из них, к своим удивлению и радости, я обнаружил на ней большую часть из семнадцати строк надписи, относящейся к первой колонке халдейского рассказа о Потопе; она подходила к единственному месту, где в нем имелся серьезный пробел. Когда я впервые опубликовал отчет об этой табличке, я предполагал, что в этой части рассказа отсутствуют около пятнадцати строк, а теперь с этой недостающей частью я получил возможность сделать его почти полным» (этот фрагмент таблички все еще находится в Британском музее, должным образом маркированный черными чернилами «DT» – «Дейли телеграф»).
