В последний вопрос он уперся, как в стену, и вынужден был прервать свои размышления, тем более что встретивший его лечащий врач жены, по своему обыкновению, едва поздоровавшись, уже что-то настойчиво и увлеченно рассказывал.
– Вы меня слушаете? – попытался врач привлечь его внимание.
– Да, еще бы. Вы сказали, кризис миновал. И что-то еще про синдром абстиненции, кажется.
– Странно, у меня было полное ощущение, что вы в своих мыслях и не слышите меня.
– Да ладно. Я могу слушать пятерых человек одновременно. И еще думать при этом. У меня с детства так. Поэтому пошел в милицию.
– Вот как, – растерянно произнес врач. – Это очень интересно, знаете, это ведь...
– Так что там с кризисом? – перебил его Вершинин.
– А, с кризисом... Кризис миновал, вечером мы ее отпускаем, можете забирать. Но... – «Это неизбежно будет повторяться, сами понимаете, очень тяжелая зависимость. Очень», – предугадал Вершинин его слова, ошибившись только в построении фразы. – Очень. Очень тяжелая зависимость. Сами понимаете, это неизбежно будет повторяться, – вслух продублировал его мысли доктор. И хотел еще что-то добавить, но у Вершинина зазвонил мобильник.
– Одну минуту, – извинился он и поднял трубку. – Слушаю.
– Вас беспокоит адвокат Родионова, – представился по телефону неизвестный.
– Кого? – Фамилия Родионов, как, впрочем, и Иванов, Петров, Сидоров, сама по себе Вершинину ничего не говорила.
– Вам, надеюсь, уже сообщили наше требование. Вы должны принести извинения господам Родионову и Тагирову за нанесенный моральный ущерб.
– Значится так, адвокат, или как вас там, давайте-ка для ясности будем всех называть своими именами, а еще лучше – кликухами. Перед кем это я должен извиняться?
– Если вам так удобнее, извольте, – ядовито отозвался адвокат, нисколько не смутившись. – Скала и Щука. Так вот, через полчаса их выпускают из КПЗ, за отсутствием состава преступления, а вернее, из-за грубейших нарушений процессуального кодекса при задержании. Замечательно, если к этому времени вы будете на месте, и лучшим извинением станет та вещь, которую вы так и не вернули моим клиентам.
Вершинин секунду размышлял. А потом «включил дурачка» – этот прием он в совершенстве отработал на своем начальстве в Управлении.
– Да я-то не против. Просто это, знаете, у меня много разного хлама. Я ж не все помню. Тут такая жизнь, себя не помнишь, не то что вещь какую-то. Что за вещь? Не пойму.
– Вы прекрасно понимаете, о чем я. – Номер не прошел, адвокат холодно и резко оборвал его.
Такая реакция моментально заставила Вершинина прибегнуть к другому испытанному приему – к короткому яростному ору.
– Или скажи, че те надо от меня, или иди-ка ты в жопу, адвокат! – рявкнул он, но трубка ответила короткими гудками. – Извините, доктор. Работа.
– Я понимаю.
– Так. Вы сказали, очень тяжелая зависимость...
– Собственно, я все сказал. Потребуется длительное амбулаторное лечение. И здесь вы должны будете ей помочь. Не только материально, но и поддержать ее, быть рядом. Это крайне важно. Сейчас она отдыхает, лучше ее не беспокоить.
– Понимаю, – кивнул головой Вершинин.
На самом деле в этот момент он не понимал, о чем говорит врач, и мучительно думал – в какую же историю он ухитрился вляпаться на этот раз. Было уже совершенно ясно, что вляпался он крепко, но от этого было еще обиднее, что не понимал, во что. Вернее, понимал, что вляпался в дерьмо, в другие субстанции вляпываться он просто не умел. Но вот – в какое? Какое конкретно? И как выбираться, если не знаешь, куда влип?
Тут с шумом распахнулась дверь одного из боксов, и из него трое чернокожих военных не слишком почтительно выволокли под руки пожилого негра в больничной пижаме. Громко стуча коваными ботинками, странная группа проследовала по коридору.
Старик при этом смешно семенил ножками, стараясь поспеть за своими конвоирами. В середине коридора он обмяк и бессильно повис у них на руках. Дальше они волокли его за руки, уже безо всяких приличий, пока не исчезли в дверях главного входа.
Дверь громко хлопнула, а на полу в пустом коридоре сиротливо остался лежать стариковский тапок.
Вершинин вопросительно посмотрел на доктора.
– Не смотрите телевизор? – спросил тот.
– Боюсь новостей с детства.
– Очередная бархатная революция в Африке. Смена власти. Этот старик теперь уже «бывший» полномочный посол. Светлая голова. Пять языков. Жаль.
– Чего жаль? – спросил Вершинин.
– Не выживет, – спокойно пояснил доктор. – Ишемическая болезнь сердца. Тяжелая форма. А там у них – Африка, пытки, казни, каннибализм.
При слове «пытки» Вершинин почему-то вспомнил о дочери. Почему? Вероятно, потому, что телефонные разговоры с дочерью о деньгах в его голове были прочно связаны с ощущением пытки.
– Скажите, а моя дочь... – начал Вершинин.
– Она сейчас у матери, – не дал ему договорить доктор. – Можете подождать ее в сквере.
«Гад в белом халате, – подумал Вершинин, провожая взглядом долговязую фигуру эскулапа, с длинными, как у гориллы, руками. – Когда он Гиппократу давал клятву, наверное, за спиной пальцы держал крестом».
* * *
Я включил полезную штуку – уведомления на телефон о сообщениях в своем блоге. Каково же было мое удивление, когда телефон сообщил мне о куче ответов на мой первый, до смешного скупой, пост про Охотника. Охотник, оказывается, тут же заинтересовал многих.
Этот парадокс Интернета многих начинающих его «жителей» вводит в заблуждение. Все дело в том, что любой, самый «ни о чем» сайт и любой новый пост тут же вызывает некую начальную волну интереса – кто это там появился? И обязательно находится десяток, два, а то и больше бездельников, кто зайдет туда, удовлетворяя свое любопытство. Конечно, потом эти бездельники тут же разбредутся и никогда больше не придут второй раз. Я все это понимаю и никаких иллюзий не испытываю. Я вообще стараюсь избавляться от ненужных иллюзий.
Вот интересная, кстати, тема. Иллюзии бывают нужные и ненужные. Естественно, вторых больше, чем первых. То есть первых вообще очень мало. Например, иллюзия, что все будет хорошо, – нужная иллюзия. Она дает надежду и силы. А вот иллюзия, что все будет хорошо всегда, – ненужная. Потому что мир изменчив, и надо уметь читать книгу перемен. Читать терпеливо и спокойно.
И все-таки я не смог удержаться. В Управлении, наверное, посмеялись бы, если бы узнали, что, прервав свое специальное расследование, я заглянул на свой «секретный блог», чтобы посмотреть на ответы.
Посмотрел. Муть и придурки, конечно же. Почти все стер. Кроме двух сообщений. Аватар – девушка из мультика про цветочек аленький, который мне нравился в детстве. Хороший мультик, вообще, все старые советские мультики – шедевры. Из-за аватара этого не стал стирать, не читая. Имя пользователя – Настенька, ну, естественно. Так, что пишет Настенька? Наверняка ерунду. Читаю. Пишет:
