На улицах включили иллюминацию – гирлянды разноцветных лампочек, поскольку город уже вовсю был охвачен подготовкой к Дивали. Поняв, что дневной свет ушёл, фотографы принялись неторопливо и деловито собирать реквизит.
– Ну, счастливо вам, ребята, – сказал Сурендр, водрузив драгоценную камеру на не менее старый велосипед. – Заглядывайте к нам ещё! Мы тут каждый день работаем, даже в выходные и праздники.
– Что, поедем в отель? – спросил Миша у Люси. – Устал я что-то сегодня, да и немудрено – столько пешком проходить!.. Салман нас совсем заждался. Он, поди, жрать уже хочет, надо бы поскорее отпустить бедолагу.
– Ну что ж, поехали… – рассеянно откликнулась Люся и вдруг уперлась взглядом в малышку лет пяти-шести, которая храбро вышагивала одна-одинёшенька по противоположной стороне улицы, неся под мышкой два длинных стебля сахарного тростника. По сердцу как ножом резануло – так напомнила ей девочка собственную дочь, хотя внешне они совсем не походили друг на друга.
– Посмотри, какая крошка! – обернувшись к Мише, произнесла она дрогнувшим голосом. Миг – и Люся уже перебежала через дорогу, а затем порывисто опустилась перед девочкой на корточки. Она уже знала, что ласковое и нежное отношение к детям в Индии никого не удивляет, даже если ребёнок совсем незнакомый, поэтому смело потрепала малышку по щеке, любуясь её огромными чёрными глазами и такими же чернущими блестящими волосами – ну чисто кукла!..
– Как тебя зовут? – спросила она по-английски, не уверенная, впрочем, что девочка её поймёт. Однако, к её удивлению, прекрасное создание вежливо отозвалось:
– Моё имя Анжали, мадам.
– Где ты живёшь?
– Там. – Она неопределённо махнула рукой куда-то в сторону.
– Да это же дочка Сону, – признал её Тикам, подошедший к ним вместе с Мишей. – Мадам, её отец – катхпутли-бхатт, он выступает со своим балаганчиком недалеко отсюда.
– Кто такой… ну, это самый капут… бат, как вы его назвали? – полуобернувшись к нему, спросила Люся, не выпуская девочкиной руки, словно боясь, что та сейчас исчезнет.
– Катхпутли – куклы-марионетки, – объяснил Тикам. – Катхпутли-бхатт – тот, кто водит этих самых марионеток, даёт представления.
– Как интересно! – восхитилась Люся и перевела сияющие глаза на Мишу. – Ты слышишь? Я непременно хочу увидеть выступление индийского кукольного театра. Когда вы даёте представления? – обратилась она к девочке. Та замялась на мгновение, и Тикам тут же перевёл для неё вопрос на хинди.
– Каждый вечер с семи часов, мадам, – бойко отозвалась Анжали, тоже на хинди; Тикаму не оставалось ничего другого, кроме как переводить. – Мы сейчас остановились напротив лавки скобяных товаров дядюшки Мохана, да вы спросите кукольника Сону, и вам все укажут, как нас найти!
– Миш, я хочу это увидеть! – Люся снова умоляюще взглянула на своего друга.
Тот кивнул:
– Театр марионеток – это интересно… Но только не сегодня, хорошо? Можем приехать сюда завтра, специально на представление.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – давай! – Люся вновь перевела взгляд на девочку. – Мы непременно придём на ваше шоу… А сколько стоит входной билет?
Тикам не стал переводить вопрос, а громко рассмеялся.
– Да какие входные билеты, мадам, это же уличный театр… Кто сколько даст!
По чистой, но бедной одежде Люся уже догадалась, что семья девочки небогата – на грани нужды. Борясь с охватившим её волнением, она полезла в сумку и достала из кошелька пару сотен рупий.
– Вот… возьми, передай папе, – сказала она. – И обязательно ждите нас завтра. Завтра, завтра! – внятно повторила она, чтобы девочка поняла её.
Анжали широко распахнула глаза – для неё это была немалая сумма. Стиснув купюру в кулачке, она энергично закивала, приговаривая по-английски:
– Спасибо, спасибо, спасибо…
Прижав кулачок к груди, она резво рванула от них вдоль по улице.
– Надеюсь, никто у неё деньги по пути не отнимет? – обеспокоенно спросила Люся у Тикама.
Тот покачал головой:
– В этом районе живут добрые люди, да и вряд ли кто обидит ребёнка.
Весь оставшийся вечер у Люси только и было разговоров, что об Анжали. Миша даже стал над ней посмеиваться.
– Это в тебе материнский инстинкт, что ли, бушует? Соскучилась по Алесе?
– Соскучилась, конечно… – задумчиво кивала Люся, – но тут другое. Понимаешь, эта малышка… Она такая трогательная, такая хрупкая. А её глаза… ты видел, сколько в них мудрости? Не по годам взрослый взгляд…
На следующий день они, как и обещали, явились на представление кукольника Сону. Место проведения спектакля разыскали довольно легко, как и предсказывала девочка – спросили у прохожих, и те моментально их сориентировали. Анжали узнала Люсю издали и весело подбежала к ней, чтобы поприветствовать. Вместе с ней была худющая сумрачная девчонка чуть постарше.
– Добрый вечер, мадам, – без улыбки, но старательно выговаривая английские слова, произнесла она. – Вы вчера дали моей младшей сестре деньги… Спасибо! Пойдёмте, я провожу вас на лучшее место.
Никаких «мест», разумеется, в уличном кукольном театре не было. Зрители рассаживались прямо на расстеленном на земле покрывале. Среди публики преобладали в основном иностранцы с фотоаппаратами, но затесались и местные жители. Старшая сестра малышки Анжали провела их поближе к импровизированной сцене с занавесом и жестами пригласила сесть. Люся и Миша устроились на покрывале, поджав под себя ноги, и стали с интересом разглядывать сценическую площадку. Двойной занавес, обрамляющий её, был вырезан в виде арок и отдаленно напоминал строения индо-мусульманской архитектуры. (Позже Люся узнала, что на профессиональном сленге индийских кукольников этот занавес называется «тадж-махал».) Передний занавес не доставал до земли, и его зубцы слегка перекрывали задний, отчего кукловод, стоящий во время представления за фоновым занавесом, должен был полностью скрыться от глаз зрителей.
Люся с улыбкой обернулась к девочкам-сестрёнкам.
– Спасибо, отсюда отличный обзор… А тебя как зовут? – обратилась она к старшей.
– Рину, – буркнула та. – Весёлого просмотра. Мне нужно идти помогать маме и брату, но Анжали останется с вами. Она объяснит, если что-то будет непонятно. Увидимся после спектакля…
Выпустив из своей ладони руку младшей, она убежала куда-то за сцену. Анжали продолжала приветливо улыбаться Люсе, глядя на неё такими сияющими глазами, что у той потеплело на сердце.
– У вас большая семья? – спросила Люся.
Анжали принялась загибать пальцы на руке:
– Папа, мама, бабушка, дедушка, брат, сестра и я.
– И все работают с куклами?
Анжали молча смотрела на неё, видимо, не понимая вопроса. Люся постаралась подобрать наиболее простые английские слова.
