Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Я уже отмечал, что американцы — конструктивисты по самой своей сути. Они сильны системностью подхода и взгляда, а также упорством, замешанном на оптимизме, наивностью в сочетании с цинизмом, стремлением обязательно сделать все по-своему. Они большие патриоты своей страны, а главное — своей американской идеи. Об этом я много писал в книге «Америка... Живут же люди!». Америка для американцев — не только родина, но и мечта. Это своеобразная индустриальная площадка, огромная социальная лаборатория, экспериментальный цех колоссальных размеров. Америка для американцев, по большому счёту, представляет собой огромный проект их собственной, новой цивилизации, не повторяющей никаких других. Шутка Михаила Жванецкого «что толку вперёд смотреть, когда весь опыт сзади» здесь звучит совсем иначе. Опыт для американца всегда принадлежит истории — пусть там и остаётся. Мёртвые должны лежать в могилах, а не учить живых. Тем, кто живёт сегодня, надо смотреть только вперёд. В этом вся Америка. Как на скоростной дороге: вы должны видеть не только зад автомобиля, едущего прямо перед вами, но и ориентироваться на движение как минимум трёх машин впереди, иначе ваши шансы попасть в аварию резко возрастают.
В решении своих проблем американцы не будут уповать на историю или заниматься метафизическим анализом бытия, оставляя все вокруг на волю экспромта и импровизации. Напротив, они будут искать решения через привычное им масштабное экономическое и социально-политическое проектирование, конструирование различных моделей развития, через сугубо прикладные исследования общественных процессов. Они глубоко верят, что Америка — в большей степени рукотворный продукт, а не результат какой-то там исторической эволюции. Она изначально была построена людьми, причём совершенно правильно. Если не люди — то кто? Гениальные отцы-основатели создали верные механизмы власти, написали идеальную Конституцию, создали эффективную систему, которая должна работать как швейцарские часы. И если что-то сегодня работает плохо — какие-то части этого часового механизма надо заменить, какие-то поправить, какие-то почистить и смазать. От устаревшего надо избавляться без ностальгии, заменяя эти части механизма на новые, более совершенные. Главное — системность подхода.
В Америке мне часто задавали интересный вопрос: почему такие умные и продвинутые россияне, обладающие такой великой наукой, литературой, искусством и т. п., за столетия существования своего государства не сумели создать у себя систему власти, которая не только была бы эффективной и работоспособной, но и удовлетворяла бы самих граждан страны, чтобы те, в свою очередь, не стремились постоянно сносить эту систему власти и не боялись своего вечного «русского бунта»? Почему этого не произошло за тысячелетие существования России? Ведь создать эффективные институты власти, говорили мне американцы, гораздо легче, чем, скажем, запустить первого человека в космос, решить проблему всеобщей грамотности или создать великую культуру. Хотя, пожалуй, типичный россиянин с таким заключением не согласится...
Разве трудно создать систему выборов и заложить обязательную сменяемость власти, спрашивают американцы? Разве трудно поставить государство под контроль общества? Ведь государство как таковое гораздо слабее и малочисленней. Разве невозможно написать хорошие законы? Эффективная власть — это всего лишь вопрос правильной политической и правовой технологии, убеждены американцы. История тут ни при чем. Почему страна, создавшая одну из ведущих мировых культур, веками оказывается неспособна решить эту сравнительно простую для США проблему, американцы искренне не понимают. Они не понимают, почему Россия не может, скажем, просто взять все эти технологии у США, которые такую власть у себя давно создали? Ведь в России на всех автомобильных заводах Успешно работают конвейеры, придуманные американцем Генри Фордом, в учреждениях стоит компьютеры, созданные в США и оснащённые американскими программами и Интернетом. Для американца эти технологии принципиально не отличаются от тех, с помощью которых строится эффективная власть. Они искренне не понимают, как все это можно считать «пятой колонной» или видеть в этом иностранное вмешательство.
Конечно, никто в США не спорит: нужен некоторый «национальный тюнинг» таких технологий. Естественно! Ведь даже новейшие гаджеты должны иметь варианты для разного напряжения в электрической сети или различных языков и часовых поясов, — но это не меняет сути и функций самих гаджетов. Власть тоже должна быть своеобразным гаджетом в руках общества, которое ее создаёт и содержит, по сути, одним и тем же в разных странах, и не может быть ничем иным. Понятно, что важность «национальных и культурных особенностей» разных стран и «особенностей их исторического развития» в такой логике американских рассуждений стоит не очень высоко и часто расценивается американцами лишь как аргумент тех, кто не хочет решать проблему создания эффективной и ответственной национальной власти. Поэтому американцев ну просто непреодолимо тянет помочь народам таких стран, что и находит своё выражение в их внешнеполитическом курсе. Силу и уязвимость подобной логики каждый читатель сможет оценить сам, я не буду тратить на это время. Моя задача — попытаться ее описать, чтобы россияне чуть лучше понимали «этимологию» американской внешней политики и видели, откуда, в частности, растут ноги американской «политической благотворительности» в отношении других стран. В конце концов, эта книга не о России, а об Америке.
Кстати, такой же подход американцы применяют и к себе, к работе, к семье, детям и старикам. Мне иногда кажется, что если вдруг выяснится, что сама американская модель и мечта исчерпали себя полностью и требуют не коррекции и совершенствования, а полной замены, то для США действительно могут настать трудные времена. Американцам придётся коренным образом переосмысливать всю свою систему ценностей, менять привычную логику мышления. Впрочем, тогда это станет не только и не столько проблемой самих американцев, сколько проблемой всей нашей предельно американизированной цивилизации.
Глава 3. Как я учил английский язык, или О пользе имитации
Молчание — золото
В книге «Америка... Живут же люди!» я уже писал о том, что американцы исключительно толерантно относятся к тем, чей английский язык, мягко говоря, далёк от совершенства. Таких много и среди самих американцев, особенно американцев в первом поколении. Меня до сих пор часто спрашивают, не страшно ли ехать в Америку, не зная или плохо зная английский. Отвечаю ещё раз: по-моему, не страшно. Хотя, конечно, несколько неудобно. Я не скрываю, что сам приехал в США, зная по-английски всего лишь три очень плохих слова, почерпнутых из американских фильмов с любительскими переводами, кассеты с которыми передавались из рук в руки среди моих друзей и знакомых в МГУ. В советском прокате этих фильмов, естественно, не было, но заветные три слова знали в СССР все. Не буду здесь повторяться, рассказывая о том, как я уже в США «учил» английский, каждый день, часами просматривая детские передачи и вечерние ток-шоу по телевизору, и не буду вспоминать о многочисленных нелепых ситуациях, в которые я попадал из-за плохого знания языка. Некоторые из них я даже описал в предыдущей книге. Сейчас я хотел бы поделиться опытом того, как я довольно долго и, как выяснилось, относительно успешно имитировал знание английского. Рассказываю об этом впервые — может быть, кому-нибудь пригодится.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
