Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Выхода из такого положения не было, но зато мы были счастливее в том отношении, что правый фланг нашей армии занимался канадским корпусом, стоявшим на одном месте в течение 15-ти месяцев и не трогавшим с места своих дивизий. В этом корпусе части, сменявшие одна другую, работали великолепно, и всюду господствовало полное согласие и взаимное понимание между снайперами сменяемых и сменяющихся частей. Снайпингом в корпусе заведовал майор Армстронг, известный охотник по крупным животным в Британской Колумбии и первоклассный снайпер.
Повторяю уже сказанное в первой главе, что мои суждения поневоле грешат односторонностью, так как мне приходилось смотреть на все глазами офицера, для которого разведка, наблюдение и снайпинг имеют наибольшее значение. К нам постоянно прибывали новые снайперы взамен выбывших из строя или назначенных на другие должности. Эти новички почти всегда были большие оптимисты, и им часто казалось, что они вредят противнику гораздо больше, чем это на самом деле было. Однажды был подслушан такой разговор:
«Здравствуйте, молодцы».
«Здравия желаем».
«Ну, что у вас хорошего?»
«Смит снял утром одного немца».
«Отлично! А почему вы это знаете?»
«Он вскрикнул, протянул руки вверх и упал назад».
Возможно, конечно, что оно так и было, но постоянное наблюдение показало, что лишь в самых редких случаях человек, убитый пулею в окопе, подбрасывает руки вверх и падает назад. Он почти всегда падает навзничь и сползает вниз (как писали древние греки: «И его колени ослабели»).
Мы скоро убедились, что только очень опытный наблюдатель был в состоянии при помощи телескопа безошибочно определить, был ли человек, в которого стреляли, убит или он только укрылся от выстрела; особенно в таких случаях, когда виднелась только одна его голова; но такое совершенство в наблюдении достигалось лишь людьми, обладавшими не только большим опытом, но и известной долей дарования. И здесь опыт охотника на крупных животных давал ключ к наиболее верному наблюдению.
Зверь, в которого стреляют, в случае промаха, на одно, два мгновения стоит совершенно неподвижно, раньше чем броситься бежать; застигнутый же пулей охотника он сразу же пускается в бегство; он или убегает непосредственно после попадания пули, или же падает замертво. Так, например: олень, когда сердце его прострелено пулей, сразу же начинает бежать, и падает замертво лишь в расстоянии около 25 саженей, тогда как после промаха он поступает, как выше описано.
В позиционной войне даже способному наблюдателю требовалось, много времени, чтобы научиться различать попадание от промаха, но было, понятно, много и таких наблюдателей, которые никогда не достигали такого совершенства в наблюдении. Я помню как, в одном случае, молодой снайпер сделал вывод в пользу удачного попадания из того факта, что будто бы немцы после выстрела громко вызывали носилки, но на вопрос — как по-немецки носилки, он замолчал и явно смутился; конечно, талант этого молодого снайпера после такого опыта быстро нашел себе применение в другой сфере деятельности.
Но в общей сложности, верность снайперского наблюдения была поистине поразительная. Был случай, когда снайперы 33-й дивизии донесли, что они видели цифру 79 на касках противника[20].
Это известие по команде дошло до Штаба армии, где к нему отнеслись со снисходительной улыбкой, так как по последним сводкам 79-й полк должен был находиться на русском фронте. Через день или два немцы на этом участке, воспользовавшись туманным утром, выслали дозор, который был перехвачен нашими разведчиками, два немца были убиты, и их каски доставлены нам. Оказалось, что наши снайперы были правы.
В той же дивизии снайперы однажды донесли, что они видели у немцев фуражки с белыми, желтыми и коричневыми околышами. Донесение вызвало сомнение, но заинтересовало в том отношении, что указывало на возможность смены пехотной части в окопе спешенными уланами. Но опять-таки верность наблюдения была вскоре подтверждена. Взятый пленный подтвердил, что люди его части, по приказанию свыше, закрыли свои кокарды на фуражках полосками материи, навернутыми на околыши. Многие из его товарищей для лучшей маскировки предварительно смочили свои полоски в кофе.
Упомяну, по справедливости, что в дивизии заведующий снайпингом был поручик Грей, и хорошая постановка дела снайпинга была его заслугой.
Существовал простой способ поверять точность наблюдения снайпера. Солдаты отдельных германских государств носили на фуражках две кокарды, одна под другой, повыше общеимперскую, а под ней — кокарду своего государства. Так, прусская кокарда — белая и черная, баварская — голубая и белая, саксонская — зеленая и белая. Эти кокарды величиною не более серебряного полтинника, с концентрическими цветными кружками. Целым рядом наблюдений, произведенных сотрудниками школы в 1-й армии и лучшими Ловатскими разведчиками, было установлено, что цвета кокарды можно различить с помощью самого лучшего телескопа Росса на расстоянии не более, как около 200 шагов, исключая, конечно, случаев наличия редких по благоприятности атмосферных и световых условий. Так что когда снайпер (который, понятно, знал, кто его противник) доносил о цветах кокарды на расстоянии больше, чем 200 шагов, было ясно, что его фантазия слишком пылка, чтобы допустить его дальнейшую работу в качестве наблюдателя.
Другая обязанность снайперов состояла в том, чтобы, так сказать, ослеплять противника. Когда немцы обстреливали какой-либо участок нашего фронта, их артиллерийские наблюдатели работали почти всегда где-нибудь в стороне, или на передовой линии, или за ней, смотря по местности, откуда и корректировали свою стрельбу. В таких случаях наши снайперы, располагаясь на обоих флангах обстреливаемого участка, разбивали перископы германских наблюдателей и тем самым ослепляли, одновременно заставляя их подвергаться большому риску.
Когда немцы стали платить нам той же монетой и разбивать наши перископы, мы стали высовывать из окопов поддельные модели перископов, которые, при расследовании входного и выходного отверстия пули, давали нам направление германских выстрелов и содействовали нахождению самих снайперов. Всякими такими способами нам удавалось находить, с самых первых дней, позицию любого снайпера, и раз пост уже был найден, существовало много способов для обезвреживания его.
Другое обстоятельство, часто привлекавшее наше внимание, была ружейная стрельба, производившаяся немцами периодически и, по-видимому, совершенно бесцельно, при которой они стреляли по разным предметам на нашем бруствере. Если бы такая стрельба происходила бы в сильный ветер, то можно было бы предположить, что немцы определяют величину отклонения пуль вследствие действия ветра; но так как стрельба происходила иногда и в тихую погоду, то мы пришли к заключению, что причина ее кроется в другом. Вскоре, работая совместно с разведкой, нам удалось установить, что подобные оргии ружейной стрельбы обычно совпадали со временем смены частей в окопах. Это был один из признаков, по которым мы узнавали, откуда «ветер дует».
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
