Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
– Было дело.
– Протоколов, конечно, у тебя нет?
– Конечно, нет. Они в деле, дело в архиве.
– А ты чего-нибудь помнишь? – Нетерпение Андрея начало передаваться следователю.
– Смеешься? Он такую чушь тогда лепил, захочешь – не запомнишь… А что случилось-то?
– Пока не случилось. Но вот-вот случится. Наверное. – И жалобно, как малый пацан, Ратников попросил: – Митрич, может, хоть что-то припомнишь? А? Вот так вот надо.
– У тебя всегда – вот так вот, – усмехнулся Платонов. – Ладно, приезжай. Я два допроса на диктофон писал, кассеты у меня остались. На твое счастье.
– Плохо работаете, лоботрясы, – вроде шутливо, но со злой ноткой выговаривал Великий ребятам.
– Вы даете нереальные сроки, – попытался отбрехаться Куманьков.
Друзья сидели за партами, как первоклашки – смирно и внимательно. Великий прохаживался по классу, останавливался у доски, водил по ней указкой. На доске – схема. Уже не такая простая, как вначале. Уже обросшая некоторыми подробностями.
Великий оставил Мишкины слова без внимания. Постучал, как Сентя, указкой по спинке стула и обвел на схеме изображение склепа.
– Подведем первые итоги операции «Клад». Рекогносцировка на местности практически ничего не дала. Обследованы объекты: склеп, часовня, церковь. По склепу доложит Челюкан.
Колька встал, громыхнув стулом.
– А чего докладывать? Нет там ничего.
– Подробнее! – снова указкой по стулу.
– Ну что… Вскрыли калитку в решетке, вскрыли вторую решетку, где вход в склеп. Спустились вниз… А там ничего нет. Каменный пол. На полу – такой вроде комод из мрамора. На нем – гроб вроде как из меди, что ли. И все.
– Саркофаг вскрыли?
Колька промолчал.
– Так. Побоялись покойника? – презрительно констатировал Великий. – Сколько раз говорить вам: мертвые не кусаются. А если этот саркофаг только для видимости установлен? Если под его крышкой – вход в подземелье? Плохо работаете. Непрофессионально.
Говорил Великий шутливо, но было заметно, что он злится и нервничает. И было от чего – время идет, а результата нет.
– Далее. – Указка ткнулась в изображение часовни. – Здесь вы чего испугались? Ты туда лазил, Миха?
– Так точно! – бодро отрапортовал Мишка. – На данном объекте, кроме всякого мусора, ничего дорогостоящего не обнаружилось. Ни входов, ни выходов – также…
Миха врал бодро, привычно, легко. В часовню он не лазил. Только заглянул, присвистнул и с чистой совестью вернулся к реке, где у него были заброшены удочки.
В часовне ему не глянулось. Там действительно было мусорно, запущено. Но главное – по всем ее подвальным стенам висели прикрученные медными винтами мраморные доски с указанием старинными буквами: кто и когда захоронен за ними в мрачной глубине холодных ниш, чей истлевший прах там покоится.
Больно надо Михе среди покойников лазить. Поэтому он наврал с чистой совестью в три короба. Как на педсовете.
– Даю последний шанс, – сказал Великий. – Сегодня вскрываете саркофаг. И если в нем пусто, завтра шарите в часовне. Двое суток вам осталось до богатства. – «Любитель старины» усмехнулся. – Или до нищеты. – Стер схему с доски, повернулся к «классу»: – Все свободны.
Платонов нашел Андрею свободный кабинет, принес ему чашку кофе, диктофон и две кассеты.
– Тут часа на четыре наговорено, – сказал он. – А информации – ноль.
– Все дело в том, с какой стороны слушать. Тебя одно интересовало, а меня – другое.
– Ну-ну, работай.
Андрей гонял кассеты несколько часов. Перематывал, начиная сначала, что-то выписывал, снова гонял. Даже батарейки пришлось менять.
К вечеру зашел Платонов, пожалел его:
– Ты похудел даже, парень. Нашел что-нибудь?
– Вроде, – осторожно ответил Андрей и показал свои выписки из длинного, сложного, путаного разговора следователя с подозреваемым.
Надо сказать, дед Федор и до этого события ни разговорчивостью, ни внятностью речи, ни ясностью мысли не отличался. А уж после вообще в полном затмении находился. Так что разобраться в его ответах было на грани невозможного. Однако то, что терпеливо выбрал Андрей, о чем-то все-таки говорило. Мутно, смазанно, но говорило.
«Следователь : Что было дальше, гражданин Кузякин?
Кузякин : Ничего.
Следователь : Напоминаю ваши показания. «Я схватил ящик с водкой и стал искать, где спрятаться…»
Кузякин : Вспомнил! Туда, сюда – некуда. В дверь стучат и в матюгальник пугают, сдавайся, мол, Федор, не су… не гу… не угу…
Следователь (подсказывает): «Не усугубляйте свою вину».
Кузякин : Во-во! Похоже. Ты тоже там был, что ли?
Следователь : Нет, я это слово раньше слышал. Продолжайте.
Кузякин : Бегаю с этим ящиком – хоть на стенку лезь. Глядь – и вправду, цепь висит, на колонне. Я ее хвать…
Следователь : Продолжайте.
Кузякин : Все. Дальше забыл».
Но Платонов был следователь въедливый, терпеливый. Вцепится – не оторвешь.
«Следователь : Давайте вспоминать. Ухватились за цепь…
Кузякин : Опять вспомнил! Тут стена на меня рухнула. Еле отскочил. А за ней – дыра. И холодом из нее несет. В дыре – ступеньки. Битые все, шатаются…
Следователь : Спустились по ступеням, так?
Кузякин : Спустился…
Следователь (подсказывает): Пошел дальше…
Кузякин : Нет. Назад вернулся.
Следователь : Не понимаю…
Кузякин : За водкой. Забрал ящик. На ступеньки поставил. Тута сверху еще одна цепь шевелится, ржавая вся, обрывок такой. Дернул ее, потянул – и стена на место стала…
Следователь (нетерпеливо): Продолжайте, продолжайте.
Кузякин : Дальше ничего не знаю. Темнота. Холодно. Ящик на плечо – и вниз. Ступеньки под ногами прыгают. Потом вода захлюпала. Ощупью шел. А то и вплавь. Ден восемь плыл. Или поболе… На второй день свет появился. И выбрался я на свет совсем в другом государстве. За границей, значит.
Следователь : Почему вы так решили?
Кузякин : У них язык другой. Обликом вроде на наших людей похожи: в фуфайках, в сапогах, а по-нашему не понимают».
Да и где ж тебя, Федя, понять, если ты всю дорогу водкой подкреплялся. Поди ни слова выговорить толком не мог. А то и совсем язык родной позабыл.
«Кузякин : Ну, а потом меня менты взяли и сюда, стало быть, обратно на родину доставили».
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
