— Вам не кажется, что предположение, будто животное размером со слона не может незаметно подкрасться к человеку, притянуто за уши? — спросил я.
Меткаф обернулся.
— Вы когда-нибудь видели, как бежит испуганный слон? — Когда я покачал головой, он печально улыбнулся. — Надеюсь, что никогда и не увидите.
С нами приехала небольшая группа криминалистов, и еще через пять минут мы подошли к небольшому холму. Взобравшись на холм, я увидел сидящего у тела мужчину — настоящего великана, с широченными, как банкетный стол, плечами, достаточно сильного, чтобы совершить убийство. У него были красные, опухшие глаза. Мужчина был негром, а женщина белой. Ростом он был метра два, явно физически сильный, способный одолеть человека ростом поменьше. Вот что мне бросилось тогда в глаза как начинающему детективу. Голова несчастной лежала у него на коленях.
У женщины была размозжена голова. Рубашка сорвана, но она носила под ней майку. Левая нога неестественно вывернута, все тело в синяках.
Я отошел на пару метров, чтобы не мешать эксперту, хотя и к доктору не ходи — сразу видно, что смотрительница мертва.
— Это Гидеон Картрайт, — представил Меткаф. — Именно он нашел свою тещу… — Он не закончил фразу.
Я не мог определить, сколько же мужчине лет — максимум лет на десять моложе потерпевшей, не больше. А это означает, что дочь потерпевшей — его жена — значительно моложе своего мужа.
— Я детектив Бойлан. — Донни присел рядом с негром на корточки. — Вы присутствовали здесь, когда все случилось?
— Нет. Ночью она была здесь одна. — Голос его дрогнул. — Это я должен был погибнуть.
— Вы тоже здесь работаете? — уточнил Донни.
Эксперты-криминалисты, словно рой пчел, трудились на месте случившегося: фотографировали тело, пытались обозначить круг поисков. Сложность заключалась в том, что преступление совершено на улице, а значит, у места происшествия нет четких границ. Кто знает, как долго слон преследовал жертву, прежде чем догнал? Кто знает, есть ли улики, указывающие на момент смерти? Метрах в двадцати от тела зияла глубокая дыра, на краю я заметил отпечатки ноги человека. В зарослях деревьев могли остаться следы волочения. Но в основном там были листья, трава, грязь, слоновьи экскременты и мухи. Одному Богу известно, что из всего этого имеет отношение к месту происшествия, а что нет.
Медэксперт велел двум своим подчиненным уложить тело в мешок, а сам подошел к нам.
— Дай угадаю, — сказал Донни. — Причина смерти: растоптана слоном?
— Слон ее явно топтал, но я не уверен, что причина смерти в этом. Череп раскроен пополам. Это могло произойти как до нападения слона, так и в результате оного.
Я слишком поздно понял, что Гидеон ловит каждое слово.
— Нет, нет, нет! — неожиданно закричал Меткаф. — Нельзя это здесь размещать. Для слонов это опасно. — Он указал на желтую полоску, которой эксперты оградили довольно большой квадрат.
Донни прикрыл глаза.
— Слоны еще не скоро здесь появятся.
— Прошу прощения! Я не разрешал вам командовать на моей земле. Это естественная заповедная среда обитания…
— Где убили женщину.
— Это был несчастный случай, — возразил Меткаф. — Я не позволю вам нарушать заведенный у слонов распорядок…
— К сожалению, доктор Меткаф, не вам решать.
Меткаф заиграл желваками.
— Сколько времени это займет?
Я видел, что Донни начинает терять терпение.
— Точно сказать не могу. А пока нам с лейтенантом Стэнхоупом необходимо опросить всех, кто имел отношение к слонам.
— Нас четверо. Гидеон, Невви, я и Элис. Моя жена. — Эти слова он произнес, обращаясь исключительно к Гидеону.
— И где Элис? — поинтересовался Донни.
Меткаф не сводил глаз с Гидеона.
— Я думал, она с тобой.
Негр опечалился.
— Со вчерашнего дня я ее не видел.
— Я тоже. — Меткаф побледнел. — Если Элис ушла, где же тогда моя дочь?
Я на сто процентов уверен, что моей нынешней квартирной хозяйке, Абигейл Чайверс, по меньшей мере лет двести, плюс-минус пара месяцев. Я постоянно вижу ее в одном и том же черном платье с брошью на шее, седые волосы собраны в пучок, а тонкие губы поджимаются еще сильнее, когда она заглядывает ко мне в кабинет и начинает открывать и с грохотом закрывать шкафы. Она стучит тростью по письменному столу всего в десяти сантиметрах от моей головы.
— Виктор, — говорит она, — я носом чую работу дьявола.
— Да что вы говорите? — Я отрываю голову от стола и провожу языком по словно покрытым махровым налетом зубам. — А слышу только запах дешевого пойла.
— Я не намерена потворствовать нарушению закона…
— Спиртное уже сто лет назад как разрешили, Абби, — вздыхаю я. Этот спор возникал у нас уже десятки раз. Вдобавок к тому, что Абигейл трезвенница, она еще страдает старческим слабоумием и с таким же успехом могла назвать меня президентом Линкольном, как называет Виктором. Разумеется, это тоже мне на руку. Когда она пеняет на то, что я задержал плату за квартиру, я обманываю ее, говоря, что уже заплатил за месяц.
Для старушки она необычайно деятельна. Она стучит палкой по диванным подушкам и даже заглядывает в микроволновку.
— Где они?
— Они — это что? — переспрашиваю я, разыгрывая непонимание.
— Слезы Сатаны. Ячменный уксус. Веселящий напиток. Знаю, ты его где-то прячешь.
Я невинно улыбаюсь в ответ.
— Неужели я способен на такое?
— Виктор, не лги! — одергивает она меня.
Я крещусь.
— Богом клянусь, в этой комнате нет ни капли спиртного.
Я встаю и бреду в крошечную ванную комнату, прилегающую к кабинету. В ней хватает места только для туалета, раковины и пылесоса. Я закрываю за собой дверь, писаю, потом снимаю крышку с бачка унитаза. Достаю бутылку, начатую вчера вечером, делаю большой животворный глоток виски, и тупая головная боль тут же начинает утихать.
Прячу бутылку на прежнее место, сливаю за собой воду в унитазе и открываю дверь. Абби продолжает топтаться в комнате. Я не обманул ее ни на йоту, просто сказал полуправду. Именно этому меня учили много-много лет назад, когда я готовился стать полицейским.
— Ну и на чем мы остановились? — спрашиваю я, но тут раздается телефонный звонок.
— На пьянстве, — обвиняет она.
— Абби, я потрясен, — вкрадчиво говорю я, — понятия не имел, что вы любите выпить. — Я разворачиваю старушку лицом к двери, телефон продолжает трезвонить. — Давайте позже договорим? За рюмашкой на ночь, а? — Я выталкиваю ее из комнаты, хватаю трубку, которая пытается вырваться из рук. — Алло! — рявкаю я в телефон.
