Книга Зуб мудрости - Эфраим Севела

Павлик Морозов – не мой соученик, и я с ним не сидела за одной партой. Этот мальчик, русский, советский мальчик погиб в моем возрасте и сейчас, останься он жив,, был бы старше моего папы.

Его убил классовый враг. А кто был такой этот классовый враг? Его родной дедушка. Можете себе представить, что меня убивают мои дедушки Лева и Сема? Идиотизм! Ну, дедушка Степан еще может быть… Потому что он служил в КГБ и мучил заключенных, но когда я родилась, он уже был в отставке, и у него руки тряслись… Курицы зарезать не мог, не то что меня. Между прочим, он, хоть и бывший палач, а любил меня, и когда бывал слегка пьян, у него можно было выпросить все, что душе вздумается. Мог последнюю рубаху отдать. А уж на мороженое давал денег, сколько попросишь! Его жена, моя бабушка Соня, у которой душа была не такая широкая и совсем не русская, следила за ним в оба глаза и сдерживала его благие порывы. Хотя любила меня не меньше, а даже больше. Дедушка Степан добрел ко мне, когда был под хмелем, а бабушка любила меня всегда, двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году. А если выпадал год високосный, то все триста шестьдесят шесть дней.

Павлика Морозова убил его родной дедушка. За что? Вот тут я сначала совсем ничего не могла понять. Жил Павлик в глухой деревне, в Уральских горах. Было это давным-давно, еще до рождения моего папы. У Павлика тоже был папа. Деревенский человек. Крестьянин. У него было маленькое хозяйство. Он сеял хлеб и доил свою корову, чтоб у детей было свежее молоко.

В это время по приказу Сталина по всей России у крестьян стали отнимать землю и скот и делать все общим. Чтобы жить по-социалистически, а не частным образом. Короче говоря, сделали колхоз. Это такое сокращенное слово, которое расшифровывается как коллективное хозяйство.

Отец Павлика не хотел расставаться со своей землей и был против колхоза. А таких людей Сталин называл «врагами народа» и отправлял в тюрьму, где они обычно умирали, побывав на допросах у таких «друзей народа», как мой дедушка Степан.

Никто не знал, что отец Павлика против колхоза. Знал Павлик, который подслушал ночной разговор папы с дедушкой. И пошел в милицию и донес на родного отца. За что того немедленно арестовали, и Павлик остался сиротой. Потому дедушка зарубил его топором. За то, что продал отца.

Наша учительница Мария Филипповна, когда рассказывала нам о подвиге Павлика Морозова, чуть слюнями не изошла, умиляясь этому отцепродавцу, как святому.

– Для него, как для подлинного патриота нашей Родины, дело коммунистической партии было выше традиционной сыновней любви. Берите пример с него, дети.

С кого пример брать? Какой пример? Доносить на своих родителей? Сажать их в тюрьму? За что? За дело коммунистической партии? Какое дело? Что такой ребенок понимает в политике? Какое ему дело до взрослых дел?

У него есть отец. И нет никого выше отца. Даже сам Сталин. Хоть его и называли отцом народов. Но то – народов, а то – мой, собственный.

Как может у ребенка язык повернуться предать родного отца, отправить его на смерть? Это надо быть ненормальным, с мозгами набекрень. И таких детей надо строго изолировать и насильно лечить.

А ему, маленькому доносчику, ставят памятники на площадях, его простоватая угрюмая мордашка пялится на нас с портретов, повешенных в классе и в пионерской комнате. Нас заставляют отдавать ему пионерский салют. Блаженная Мария Филипповна умоляет нас брать пример с этого людоеда и поступать со своими родителями, как это сделал он.

В моей глупой башке это все не смогло перевариться, и меня нелегкая толкнула задать парочку недоуменных вопросов учительнице. В духе моих размышлений.

Честное ленинское, если б Сталин уже давно не умер, мне бы быть «врагом народа», а уж моих несчастных родителей точно бы сгноили, в Сибири. За то, что воспитали такого врага. То есть меня, дуру языкатую.

Но, слава богу, все обошлось. Меня таскали к директору. Стыдили, Орали. Потом вызвали родителей. И их стыдили и на них орали, Потом они, бедные, меня долго стыдили и орали на меня. И даже топали ногами. И папа глотал валерианку. А старый политкаторжанин прадедушка Лапидус дал им дельный совет: унести из дома всю литературу, которая не внушает доверия. На случай обыска. А мне он сказал, горько качая головой, что хотела я этого или не хотела, но, кажется, я повторила подвиг Павлика Морозова и навлекла на голову моих родителей репрессии.

Никаких репрессий я не навлекла. Даже в школе об этом забыли через неделю. Только Мария Филипповна сказала перед всем классом, что у меня мозги вывихнутые. А я хотела ей ответить, что у нее у самой вывихнутые. Но – проглотила язык.

Конечно, папа прав. Там, в России, нам, детям, забивали головы глупостями. И очень опасными. Потому что – что ребенок смыслит в политике? Повторяет за взрослыми, как попугай. А взрослые врут, обманывают всех и самих себя. Говорит одно, а думают другое. Все кричат «ура» советской власти, а в душе, небось, думают: провались она пропадом.

Хорошо. Значит, мы росли среди лжи. И мои заботливые родители постарались увезти меня из этой «тюрьмы народов» в свободный мир.

А здесь разве не врут?

– Врут, – неохотно соглашается мой папа. – Но хоть никого не заставляют верить этой лжи.

– Здесь бьют и разрешают плакать. А в СССР надо при этом делать идиотское лицо, словно тебя осчастливили, – добавляет Б.С. – В этом основное различие между социализмом и капитализмом.

Умные люди, а все видят только поверхностно. Здесь тоже лгут и сердятся, если ты не веришь этой лжи. Я на этом погорела с ходу, Как в Москве в школе с Павликом Морозовым.

Мы проходили в ешиве на уроке Торы, как иудейский полководец Иисус Навин завоевал Иерихон. Я эту легенду знала еще в Москве по книге «Библейские сказания», которую папа раздобыл где-то для меня, чтоб я хоть что-нибудь знала из истории нашего народа, которого в СССР не считают народом и поэтому в школе не изучают. Словно мы не существуем и не существовали никогда. Хотя каждому ребенку известно, что у нас, у евреев, было свое государство и свой единый Бог, когда славяне еще сидели на деревьях и поклонялись каждому встречному предмету.

Я не хочу этим оскорбить славян. Мы, евреи, на несколько тысяч лет раньше их спустились с деревьев. И что, нам от этого лучше? Мы даже не смогли себе выбрать какую-нибудь приличную территорию.

Дело не в этом. А в том, что я кое-что знала из еврейской истории и сразу поймала нашего учителя на лжи.

Как Иисус Навин завоевал Иерихон? Заслал в город разведчиков и те укрылись на постоялом дворе у местной распутницы Рааф. Рааф их не выдала своим горожанам. Потому что израильтяне пообещали ей за оказанные услуги пощадить ее и ее семью, когда они захватят город.

Так и случилось. Войска Иисуса Навина, использовав добытые разведчиками сведения, легко овладели Иерихоном и беспощадно истребили все его население. За исключением Рааф и членов ее семьи.

Наш учитель с длинными пейсами и бородкой мочалом точно, как некогда Мария Филипповна умилялась «подвигом» Павлика Морозова, на все лады расхваливал Рааф, называя ее героиней и всякими другими высокими словами.