Гвендолен. Простите, не поняла.
Сесили. Это дядя Джек.
Гвендолен (отстраняясь от него). Джек! О Боже!
Входит Алджернон.
Сесили. А вот и Эрнест!
Алджернон (никого не замечая, идет к Сесили). Любимая моя! (Хочет ее поцеловать.)
Сесили (отступая). Минутку, Эрнест! Могу ли я вас спросить — вы помолвлены с этой молодой леди?
Алджернон (озираясь). С какой молодой леди?.. Силы небесные! Гвендолен!
Сесили. Вот именно, с Гвендолен.
Алджернон (рассмеявшись). Ну конечно, нет! И как только могла подобная мысль возникнуть в вашей хорошенькой маленькой головке?
Сесили. Благодарю вас. (Подставляет щеку для поцелуя.) Теперь можно.
Алджернон целует ее.
Гвендолен. Я сразу почувствовала, мисс Кардью, — тут какая-то ошибка. Джентльмен, который вас сейчас обнимает, — мой кузен, мистер Алджернон Монкрифф.
Сесили (отстраняясь от Алджернона). Алджернон Монкрифф? О Боже!
Девушки сходятся и обнимают друг друга за талию, как бы ища друг у друга защиты.
Сесили. Так вас зовут Алджернон?
Алджернон. Да, отпираться не стану.
Сесили. О Господи!
Гвендолен. Ваше имя действительно Джон?
Джек (горделиво). При желании я мог бы это отрицать. При желании я мог бы отрицать все, что угодно. Но мое имя действительно Джон. И уже много лет.
Сесили (обращаясь к Гвендолен). Мы обе жестоко обмануты.
Гвендолен. Моя бедная оскорбленная Сесили!
Сесили. Моя дорогая обиженная Гвендолен!
Гвендолен (медленно и серьезно). Называйте меня сестрой, хорошо?
Они обнимаются. Джек и Алджернон тяжело, со стоном вздыхают и начинают ходить взад и вперед по комнате.
Сесили (как если бы ее осенило). Есть один вопрос, который я хотела бы задать опекуну.
Гвендолен. Прекрасная идея! Мистер Уординг, я тоже хотела бы задать вам один вопрос. Где ваш брат Эрнест? Мы обе помолвлены с вашим братом Эрнестом, и нам очень важно знать, где он сейчас находится.
Джек (медленно и неуверенно). Гвендолен… Сесили… Мне очень трудно говорить об этом, но я готов открыть вам всю правду. Впервые в жизни я оказался в таком затруднительном положении, и быть до конца откровенным мне совсем непривычно. И все же признаюсь вам по совести, что брата Эрнеста у меня нет. У меня вообще нет никакого брата. Никогда в жизни у меня не было братьев, и я не испытываю ни малейшего желания обзаводиться ими в будущем.
Сесили (с изумлением). Никакого брата?
Джек (бодрым голосом). Никакого.
Гвендолен (сурово). И никогда не было — хоть какого-нибудь?
Джек (чуть ли не игриво). Не было — даже самого завалящего.
Гвендолен. Боюсь, Сесили, вывод может быть только один — мы с вами ни с кем не помолвлены.
Сесили. Как грустно, когда молодая девушка внезапно оказывается в таком неприятном положении. Не правда ли?
Гвендолен. Давайте-ка выйдем в сад. Едва ли они осмелятся увязаться за нами.
Сесили. Исключено — мужчины такой трусливый народ.
Выражая всем своим видом презрение, они удаляются в сад.
Джек. В хорошенький же переплет я попал по твоей милости! (Алджернон садится за чайный столик и как ни в чем не бывало наливает себе чай.) С чего это тебе взбрело в голову приезжать сюда и изображать из себя моего брата? Хуже придумать ты ничего не мог.
Алджернон (ест сдобную булочку). А тебе с чего это взбрело в голову изображать из себя человека, у которого есть брат? Это было просто возмутительно с твоей стороны! (Ест вторую булочку.)
Джек. Я ведь тебе сказал уезжать четырехчасовым поездом и распорядился подать для тебя кабриолет. Почему же ты не уехал?
Алджернон. Разве мог я уехать, не выпив чаю?
Джек. Весь этот кошмар ты, надо полагать, и называешь банберированием?
Алджернон. Да, причем исключительно удачным банберированием. Так замечательно банберировать мне еще ни разу не приходилось.
Джек. Так вот, здесь банберировать ты не имеешь права.
Алджернон. Ерунда какая. Любой имеет право банберировать где захочет. Все серьезные банберисты знают это.
Джек. Серьезные банберисты?! Боже, до чего ты договорился!
Алджернон. Надо же быть в чем-то серьезным, если хочешь получать удовольствие от жизни. Я, например, всерьез банберирую. А вот в чем ты проявляешь свою серьезность, я понятия не имею. Полагаю — во всем. У тебя ведь такая легкомысленная натура.
Джек. Единственное, что меня хоть как-то радует во всей этой неприглядной истории — это то, что твой дружок Банбери полностью разоблачен. Теперь тебе не удастся так часто сбегать в деревню, дорогой мой Алджи. Оно и к лучшему.
Алджернон. Твой братец тоже здорово пострадал, дорогой Джек. Теперь тебе не удастся так часто мотаться в Лондон, как того требовала укоренившаяся в тебе нездоровая привычка. Это тоже пойдет тебе на пользу.
Джек. Что касается того, как ты вел себя с мисс Кардью, то должен тебе заявить, что обольщать такую милую, чистосердечную, неопытную девушку просто непозволительно. Я уже не говорю о том, что она под моей опекой.
Алджернон. А я не вижу никакого оправдания тому, что ты обманываешь такую блестящую, умную, опытную молодую леди, как мисс Ферфакс. Я уже не говорю о том, что она моя кузина.
Джек. Я хотел, чтобы мы с Гвендолен были помолвлены, вот и все. Я люблю ее.
Алджернон. Ну а мне хотелось, чтобы мы были помолвлены с Сесили. Я обожаю ее.
Джек. У тебя ни малейших шансов жениться на мисс Кардью.
Алджернон. Еще менее вероятно, что ты станешь мужем мисс Ферфакс.
Джек. Это не твое дело.
Алджернон. Будь это моим делом, я бы не стал говорить о нем. Говорить о собственных делах — верх вульгарности. Это делают только биржевые маклеры, да и то больше на званых обедах.
Джек. Как ты можешь сидеть и преспокойно уплетать булочки, когда оба мы попали в такую беду? Ты абсолютно бессердечный тип!
