Взглянув на него, Альма сразу отвлеклась от того, что ей следовало делать. Она даже не заметила, что Майкл предупреждающе надавил пальцами ей на спину. Это должно было ей напомнить, что пора вернуться в исходную позицию и приготовиться к фокстроту.
Мгновение спустя до Альмы дошло его послание. Она ошиблась, сбилась с такта и только на второй фигуре смогла восстановить ритм.
– Спокойно! Спокойно! – уговаривал Майкл, и им удалось исправить ошибку.
Но это было очень неприятно. Нельзя допускать подобные вещи, когда вокруг столько хороших танцоров. Альма не смела глянуть на судей, боясь, что они заметили ее оплошность. Оставшуюся часть конкурса они танцевали очень хорошо, хотя от волнения движения девушки стали несколько угловатыми, что явно контрастировало со спокойной и плавной манерой Майкла.
Но все же ей казалось, что они смогли справиться с неудачей. Поэтому Альма испытала настоящее потрясение, когда их имена не были названы среди восьми финалистов.
Ничего не видя перед собой, она опустилась в кресло, предназначенное для участников соревнований. Откуда-то издалека до нее долетели слова Майкла:
– О боже, не попали! Не попали финал! Бесполезно даже пытаться!
Альма постаралась взять себя в руки.
– Это не имеет большого значения, Майк. Это никак не повлияет на чемпионский статус…
– Но половина репортеров подвергнут критике это соревнование. Как это будет выглядеть? Майкл Джефферсон и Альма Крейги не попали в финал…
– Прости, Майк. Это моя вина.
– Ты абсолютно права. Это действительно твоя вина. О чем ты думала, когда начался фокстрот? Я не понимаю, что с тобой происходит!
– Я не знаю… Мне показалось, что я увидела кое-кого…
– Увидела кое-кого? Где?
– Там, среди зрителей.
– О боже милостивый! Альма, разве можно разглядывать зрителей в такой ответственный момент! Почему ты занималась этим?
– Потому… Мне показалось, я увидела там одного знакомого.
– Но даже если и так, почему ты сбилась с такта? Послушай, это уже чересчур! Ты просто несерьезно относишься к танцам. Могу только сказать, что мне не нужна несерьезная партнерша.
– Давай не будем ссориться, Майк…
– Я вовсе не ссорюсь с тобой. Я просто говорю тебе это. А теперь, так как мне нечего добавить к сказанному, я иду домой.
– Ты не собираешься дождаться конца?
– Нет. Можешь оставаться, если хочешь. Пусть твой знакомый, которого ты видела среди зрителей, проводит тебя. Спокойной ночи!
Майкл повернулся и зашагал к выходу. Его темные глаза сверкали гневом.
Альма сидела не шевелясь. Она неожиданно почувствовала себя очень уставшей. Может, Джанет права? Вероятно, ей действительно нужно оставить Майкла. Пусть найдет себе более подходящую партнершу. Она только злила его и мешала ему продвигаться вперед к лиге профессионалов.
Девушка продолжала неподвижно сидеть в углу, не в состоянии принять какое-либо решение и не зная, что же ей теперь делать. Вдруг она услышала:
– Моя бедная маленькая Лорелей… Ты выглядишь такой несчастной! – Дитер озабоченно смотрел на нее.
– Дитер! Значит, именно тебя я видела среди зрителей?
– Видела меня? Я не заметил этого. Как приятно, что ты меня еще помнишь. – Он улыбнулся и присел рядом. – Как ты, Альма?
Она попыталась улыбнуться.
– У меня все в порядке. Спасибо. А что ты здесь делаешь?
– Я приехал, чтобы вернуть вот это. – Он достал из кармана маленькую коробочку и передал девушке. Внутри, завернутые в замшу, лежали ее часы, те самые, что она испортила, пытаясь переплыть залив.
– О, Дитер! Ты ведь мог послать их по почте!
– Но я не хотел посылать их по почте. Я хотел отдать их тебе сам. Потому что очень хотел увидеть тебя.
Альма посмотрела на него и быстро заморгала, надеясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
– Но как ты узнал, что я буду сегодня здесь?
– Прочел в одном из журналов. Я слежу за твоей карьерой с тех пор, как мы встретились в Уэстерхейвене. Я искал в газетах и журналах любое упоминание о тебе и Майкле. У тебя все хорошо.
– Было. До сегодняшнего вечера… – Несмотря на все усилия, ее голос задрожал.
Дитер внимательно посмотрел на девушку:
– Ты очень расстроена этой неудачей?
– У меня есть причины. Именно из-за моей ошибки нас не отобрали в финал. Майк очень сердит на меня, и я его не виню.
Дитер вновь глянул на Альму, словно не соглашаясь с ее словами.
– Где он теперь?
– Он… он ушел домой.
– Без тебя?
– Да… но это не имеет значения. Я живу совсем близко.
Дитер на мгновение задумался, затем поднялся и протянул девушке руку:
– Пойдем. Сейчас тебе просто необходим бокал шампанского и что-нибудь поесть. Ты почувствуешь себя лучше. Комната для ужина, наверное, еще не открыта, но мы можем купить что-нибудь в буфете.
Альма позволила увести себя в тихий и уютный буфет, где официант принес им вино и канапе. Дитер заговорил, пытаясь как-то приободрить свою спутницу:
– Видишь, как замечательно мой дядюшка Маркос починил твои часы? Позволь, я надену их тебе на руку. Они не очень подходят к твоему бальному платью, но ничего страшного. Ты была в нем в Уэстерхейвене. Но теперь у тебя другая прическа.
Альма вдруг почувствовала, что ее настроение несколько улучшилось.
– Неужели ты и в самом деле приехал в Лондон только лишь для того, чтобы увидеть меня? – наконец решилась она.
– Не могу сказать неправду, – засмеялся Дитер, – как говорил Джордж Вашингтон. У моего отца здесь кое-какие дела. Но он не хотел ехать, и, таким образом, вызвался я. Но правдой будет и то, что вызвался я только потому, что очень хотел увидеть тебя. Хотя бы издалека.
Она дотронулась пальцами до края бокала с шампанским.
– Я не совсем понимаю. Почему, Дитер? Почему для тебя так важно увидеть меня?
Дитер задумчиво смотрел на девушку.
– Об этом сказал ваш великий поэт Шекспир. Я не слишком силен в английской поэзии, но это звучит примерно так:
Словно зимней стужей сердце сковано
Без тебя, как скоротечны радости земные…
– Но ведь это не объясняет «почему»?
– Возможно, что нет. Но я не могу этого объяснить. По крайней мере, пока. Прошло слишком мало времени, чтобы знать наверняка. Я знаю лишь то, что хотел видеть тебя опять, моя Альма. – Он взял ее за руку. – Ты уже лучше себя чувствуешь?
– Да, – признала она удивленно.
