— Мистер Люк, наверное, недоволен, что вы до сих пор не поднялись к нему. Он терпеть не может всякие ограничения, но доктор велел ему лежать до утра.
— Поезжайте к сестре и не думайте о времени. Я справлюсь.
Но когда она вошла в спальню Люка и увидела его полулежащим на подушках в огромных размеров кровати, ее уверенность тотчас улетучилась.
— Привет! — Белла остановилась в дверях.
Он был без рубашки, что вполне понятно, день-то жаркий, но мог бы хотя прикрыться простыней, недовольно подумала она. Впрочем, в его состоянии он вряд ли будет к ней приставать.
— Разве тебе можно сидеть?
— Сижу ли я, лежу ли, моей голове все равно. Меня шлепнуло светильником, голова немного болит, но я вполне могу встать и заняться делами…
Он еще несколько секунд ворчал по поводу излишне рьяных докторов, вечно стремящихся держать в постели здоровых людей.
Судя по глазам Люка и нормальному цвету лица, так оно и было.
— Мне сообщили, что случилось, — извиняющимся тоном произнесла Белла. — Вот я и пришла проверить, как ты себя чувствуешь.
— Ну и славно сделала. Как видишь, жив и здоров. И извини за театр, я потом куплю билеты на что-нибудь. Признаться, после этого удара мысль о театре полностью вылетела у меня из головы. Я вспомнил о билетах, только когда Хизер сказала, что пришла ты.
— Они уже у Софии. Как только поправишься, мы обязательно что-нибудь придумаем. — Она отважилась приблизиться к кровати.
Люк откинулся на подушки и запустил руку в растрепанные волосы, одна прядь упала на лоб, придав ему небрежный, немного мальчишеский вид.
Белла даже умилилась. Но сердце тут же заныло. Неужели все-таки она его любит?
Чтобы не думать об этом, Белла решила перейти к делу.
— Ты кое-что должен знать, — осторожно проговорила она.
— Что именно?
А если Люк не желает, чтобы она ухаживала за ним и Грейс? Может быть, следовало вначале спросить у него, а потом уже отпускать няню?
— У Хизер дома упала сестра, поэтому я ее отпустила и пообещала, что побуду вместо нее. Это ненадолго… пару часов, не больше.
Он опять прищурился, и ей показалось, что он видит ее насквозь:
— Ладно.
— Не сердишься?
— Сердиться на то, что ты будешь где-то рядом? — Он хохотнул и сразу замолк. Похоже, что голова у него все-таки болит. — Это, конечно, может стать сущей пыткой, но нет, я не возражаю.
По тому, как он опять положил голову на подушку, Белла догадалась, что голова у него действительно болит.
— Давай я помогу тебе лечь удобнее, а потом проверю, как там Грейс. А тебе хорошо бы поспать. Сон, как сам знаешь, самое лучшее лекарство.
— Идет. Я попробую отдохнуть, а ты покорми Грейс. Она любит сыр, спагетти, вареные яйца.
— Не бойся, я найду что-нибудь подходящее.
Люк думает, что она не знает, чем кормят маленьких детей? Да она всю жизнь готовила и для себя, и для сестер, с раннего детства. Их мать не увлекалась домашним хозяйством.
— Поправь же подушку, Арабелла, — раздраженно сказал он, но в голосе была не боль, а что-то другое.
Она переложила подушки и взяла его за плечи, чтобы помочь ему лечь.
Вот проклятье! Ее сразу же охватила волна жгучего желания.
Склонившись над ним, она спросила, стараясь не смотреть ему в глаза:
— Тебе прописали что-нибудь от головной боли?
— Не нужно мне ничего от боли. Скажи: тебя привел сюда чистый альтруизм? — строго спросил он. — Или какие-нибудь другие чувства.
Она увильнула от прямого ответа:
— Я позвонила в магазин, чтобы договориться с тобой о встрече, и твоей служащей ничего не оставалось, как рассказать мне о происшествии. Я поняла, что ты — главное действующее лицо истории, поскольку спас покупательницу от рухнувшей люстры.
— Просто я оказался ближе всех.
— Держу пари, твоя дочь считает тебя героем.
По лицу Люка скользнула боль, но он улыбнулся:
— Думаю, у нас с Грейс намечается некоторый прогресс. Она уже больше доверяет мне, терпит, если я делаю ей замечание, и старается исправиться.
— Что ж, это… хорошо.
Он прикрыл веки:
— Хорошо, что ты отпустила Хизер к сестре. Если бы она отпросилась у меня, мне пришлось бы бодрствовать, чтобы приглядывать за Грейс.
Белле захотелось погладить его, но она предпочла более безопасное:
— Скорее всего, у тебя легкое сотрясение, но уверенности нет. Потому доктор и рекомендовал тебе полежать до завтрашнего дня. — Она выпрямилась. — Давай отдыхай. Я скоро зайду.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Вы опять хорошо выглядите, — сказала Грейс, когда Белла ставила книгу на полку.
Часть книг была на итальянском языке, часть на английском.
Спальня Грейс была буквально забита всевозможными игрушками. На полках стояли прекрасно изданные книги.
Некоторые игрушки, наверное самые любимые, выглядели старыми, потрепанными. Наверное, Люк подарил их дочке еще до Австралии.
Белла вернулась к постели и накрыла простыней плечики девочки:
— Спасибо за комплимент. Для работы я должна одеваться строго, но дома мне нравится более удобная одежда. По большей части я сама себе шью платья.
Грейс протянула руки для объятья.
Сердце Беллы замерло от нежности. Хоть это и не ее ребенок.
Белла обняла ее тоже, и девчушка закрыла глаза.
— Спокойной ночи, — прошептала Белла и, поцеловав Грейс в щечку, вышла из комнаты.
Белла спустилась вниз. Ветер за окном наконец-то стих. Телефон зазвонил, когда телевизионные новости уже кончились. Хизер сообщила, что не сможет вернуться, поскольку у них начался ураган.
— Я смотрела новости и поэтому в курсе, — успокоила ее Белла. — Ничего страшного, останусь здесь до утра. Вернетесь завтра днем, когда сможете.
Белла пошла наверх и заглянула к Грейс. Ребенок крепко спал. Рядом с комнатой Грейс Белла обнаружила пустующую спальню. В ней царил идеальный порядок. Она бросила сумку на кровать, скинула туфли и отправилась на поиски какой-нибудь ночной одежды. Ночь предстояла долгая.
— Незачем ходить на цыпочках. Я не сплю, — проворчал Люк, когда Белла задержалась в дверях.
Слабый свет из холла обрисовывал ее силуэт и подсвечивал волосы так, что вокруг головы словно сиял золотой нимб.
Судя по всему, она нашла в прачечной стопку чистой одежды. Его футболка доходила ей до середины бедер. Ему понравилось, что она надела его вещи.
