Наслаждаясь горячей ванной, Фабиана вспомнила о Рамоне. Конечно, он узнал, что брат купил землю, потому и хочет встретиться с ней. Теперь с Рамоном придется расстаться. На миг она испытала угрызение совести, но тут же нетерпеливо тряхнула головой. Если только Рамон пообещает уехать в Сан-Антонио, еще лучше в Мехико-Сити, и возьмет ее с собой, тогда Максимо пусть катится ко всем чертям.
* * *
Луна заливала хлопковые поля серебристым призрачным светом. Рамон стоял в темноте, глядя на дом, и наконец заметил Фабиану, которая в черном платье казалась призрачной тенью, бесшумно скользящей в полуночной тьме.
– Дорогая, – прошептал он, прижимая ее, – какая ты красивая.
Он нашел ее нетерпеливые губы; поцелуй вышел сладким и долгим, руки его сами собой легли на ее тугие ягодицы.
– Дорогая… любимая… – шептал он, покрывая поцелуями шею Фабианы, а та ласково перебирала пальцами его волосы.
– Мой нежный Рамон…
– Я хочу, чтобы ты оставила Джона Брендона, забрала Джастина и стала моей женой.
– Ты уезжаешь?
– Скоро, дорогая. Подождешь еще чуть-чуть? – Он затаил дыхание в ожидании ее ответа.
Фабиана ласково погладила его по щеке.
Из всех мужчин, которых я знала, думаю, ты единственный, кого я смогла бы по-настоящему любить.
Ты любишь меня, Джастин – мой ребенок. Я хочу тебя, – Рамон снова приник губами к ее шее.
– Сейчас я отправлю вас обоих в ад.
Торрес отпрянул от Фабианы, повернулся и оказался лицом к лицу с Джоном Брендоном. И его шестизарядником.
У Рамона был револьвер – ведь ни один здравомыслящий мужчина не выйдет из дома безоружным, – но ему не хотелось затевать перестрелку с Брендоном. Интересно, сумеет ли тот хладнокровно его убить? Хозяин ниже ростом, зато вынослив, силен и полон решимости.
Ты никогда не любила меня, Фабиана, ведь так? – бесстрастно спросил Джон.
– Когда ты женился на мне, я была еще ребенком. Я отдала тебе свою юность, а что получила в замен? Дом в глуши и постоянную опасность. У меня нет ни служанки, ни драгоценностей.
– Тебе всегда всего мало! – рявкнул Брендон.
Тут Рамон заметил в темноте какое-то движение, потом человеческие фигуры, и кровь застыла у него в жилах.
– Сеньор! – крикнул он, выхватывая револьвер. Команчи устремились прямо на них.
Джон Брендон сразу же начал стрелять, Рамон тоже едва успевал прокручивать барабан с патронами. Все трое уже отступали к дому, как Брендон вдруг повалился на землю: одна стрела торчала у него в груди, другая вонзилась в бедро. Фабиана пронзительно закричала, и Торрес всадил пулю в подскакавшего индейца, который протянул руку, чтобы схватить ее за волосы.
Выбежавшие из амбара Максимо и Фрэнк открыли пальбу, Фабиана скрылась в доме, а Рамон подхватил Брендона под мышки и поволок к крыльцу. Что-то горячее ударило ему в руку – он понял, что ранен, но все же, задыхаясь, сумел втащить хозяина в дом.
Команчи издали леденящий душу воинственный клич, Фрэнк рухнул, сраженный томагавком, однако Максимо прыжком достиг порога. Братья вдвоем захлопнули дверь, заложили тяжелым засовом и устремились к окнам, чтобы продолжить бой.
Фабиана с карабином в руках бросила на Рамона торжествующий взгляд, возбужденно проведя языком по губам, и Торрес подавил внезапный гнев. Надо же, бойня доставляет ей удовольствие!
Он сердито отбросил эту мысль и выглянул в окно. Луна стояла высоко, поэтому ему было видно, как индейцы крадутся к амбару.
Сколько они еще смогут продержаться? Уцелеет ли кто-нибудь? Только бы увести отсюда Фабиану с Джастином! Если представится возможность, он непременно заберет ее из этой глуши, ведь жить в большом городе, где кругом воспитанные люди, женщине несравненно легче. Он никогда не чурался работы, сумел накопить золота, Фабиана и Джастин ни в чем не будут нуждаться. Правда, ему придется очень постараться, а то Фабиана предпочтет более зажиточного. Рамон с гордостью подумал о Джастине. Это его сын, плод его семени.
Дикое гиканье вернуло Торреса к действительности и, увидев приближающегося краснокожего, он взвел курок.
Глава 7
В Атланте никогда не бывает такой жары, да еще в мае. Солнце иссушало землю, ручьи обмелели, но ее путешествие с Сойером подходит к концу, скоро они расстанутся навсегда. Жизнь без него представлялась Каролине невыносимой. Поскольку форт Гриффин был конечным пунктом кавалеристов, ей пришлось оставить свои вещи у начальника гарнизона, взяв с собой только золото, два платья, роман Диккенса и кое-какие мелочи.
Теперь они ехали на юго-запад; местность становилась все более пустынной, никаких следов человеческого присутствия – ни могил вдоль дороги, ни брошенных фургонов. Дороги тоже не было, просто Сойер по одному ему ведомым приметам выбирал направление. Им попалось большое стадо бизонов, которые до смерти перепугали Каролину, хотя проводник едва обратил на них внимание. Когда он подстрелил одного мохнатого быка, чтобы пополнить запас еды, девушка обнаружила, что жареный бизоний язык совершенно восхитителен.
После еды оба сели у костра, и Сойер, привалившись спиной к дереву, небрежно вытянул ноги. Он задумчиво глядел на пляшущие языки пламени и время от времени посматривал в сторону Каролины.
– В чем дело, малыш? За целый час ты не задала ни единого вопроса.
– Просто нет настроения разговаривать.
– Ты должна сиять от радости, – ведь завтра или послезавтра вечером ты встретишься с дядей Джоном.
– Не терпится получить свое золото? – огрызнулась Каролина, тут же пожалев о вырвавшихся словах.
– Кто-то наступил тебе сегодня на ногу?
– Извини, Сойер.
– Извиняю. – Он с любопытством посмотрел на нее, потом сдвинул шляпу на лоб и сполз пониже, явно устраиваясь на ночлег.
Значит, его совершенно не волновало скорое расставание, ему хочется только растянуться на земле да проспать до утра.
– Сойер, ты холоден, как змея, У тебя не больше сердечного тепла, чем у проклятого старого крокодила!
Он сдвинул шляпу со лба и искоса посмотрел на нее.
– Что ты болтаешь? Я только пытаюсь немного соснуть.
Каролина ощутила подступающие слезы и быстро отвернулась. Она умрет на месте, если Сойер увидит, как она плачет из-за скорого расставания. Девушка лежала молча, робко надеясь, что он продолжит свои расспросы или хотя бы поговорит с ней, но время шло, и ей становилось все неудобнее лежать не двигаясь. Наконец она чуть повернулась и посмотрела через плечо.
Сойер даже не сменил позу, шляпа все так же закрывала ему лицо.
Каролина от отчаяния села, погрозила ему кулаком, но тут же замерла, потому что у нее полились слезы.
