Внутренне кипя от ярости, но держа себя в узде ради Анны, Джон жестом отказался от второго стакана.
– Если вы сосчитаете деньги, мы быстро покончим с нашим делом, лорд Уэверби.
– Не торопись, – сказал Эдвард, и Анна заметила в его взгляде неприкрытую злобу. Она знала, что Эдвард не забудет оскорбления и будет лелеять план мести, пока не насытит своего самолюбия кровью недруга.
Эдвард цедил вино маленькими глотками, вертя в пальцах сверкающий хрустальный бокал.
– Джон Гилберт, есть еще одно дело, которое должно тебя заинтересовать.
Джон поклонился:
– Я весь внимание, милорд. – Он помолчал и насмешливо улыбнулся: – Хотя я очень спешу, мне надо перехватить карету, направляющуюся из Лондона в Оксфорд. Сейчас на этой дороге полно карет.
Эдвард кивнул, но, судя по всему, не собирался отпускать Джона.
– И все же послушай меня. Я разыскиваю свою невесту леди Анну Гаскойн, которая непостижимым образом исчезла из Уайтхолла несколько недель назад. Я подозреваю, что ее отец сэр Сэмюел похитил ее, но не могу этого доказать. Ее нет ни в эссекском поместье, ни в лондонском доме отца. Я нанял соглядатаев, они денно и нощно наблюдают и за поместьем, и за лондонским домом. Подозреваю, что она скрывается в Оксфордшире, хотя шерифу об этом ничего не известно.
Джон сохранял безмятежное выражение лица, когда граф произнес имя Анны, однако девушка заметила тревогу в его взгляде.
– Я вам сочувствую, лорд Уэверби, но какое отношение имеет это прискорбное обстоятельство ко мне?
– Всему Лондону известно, как тебе удалось избежать виселицы, ранив в руку сэра Сэмюела в его карете, и как ты уехал, похитив его коляску и оставив его посреди дороги. Дерзкий поступок, ничего не скажешь. Ты заслуживаешь похвалы.
Анна услышала имя отца и затрепетала, узнав о том, что отец ранен. Так вот что он намеревался сделать, чтобы оправдать бегство Джона. Анна преисполнилась гордости за отца.
Джон пожал плечами.
– Милорд, сэр Сэмюел не мог потягаться силой со мной. Надеюсь, он выздоравливает, я не желал зла этому джентльмену.
В углах рта Эдварда зазмеилась улыбка, но глаза его оставались жесткими. Он принялся разглаживать длинными изящными пальцами и без того гладкое широкое серебристое кружево на своих манжетах.
– Рана недолго беспокоила достойнейшего судью, мастер Гилберт. Позапрошлой ночью какие-то негодяи напали на него на улице возле «Ковент-Гардена» и насмерть забили дубинками.
Глава 7
Клятва мести
Анна закричала бы и упала в обморок, если бы не железная хватка Джозефа, вцепившегося в ее плечо, причинившая столь сильную боль, что она смогла побороть отчаяние.
– Спокойно, девочка, – прошептал он ей на ухо.
Анна рухнула бы на пол, не держи ее Джозеф за ворот плаща.
Стоявший в противоположном конце комнаты Джон благословлял Господа за то, что дал ей силы не разрыдаться. Не глядя на Анну, он отвесил низкий поклон ухмылявшемуся мужчине, чью кровь ему не терпелось пролить тотчас же. Держа в руке стакан с вином, Джон сделал несколько быстрых шагов к огню подальше от Анны и Джозефа. Он опасался, что больше нескольких минут Анна не выдержит и разрыдается.
Лорд Уэверби последовал за ним в круг яркого света и стоял теперь спиной к Джозефу и Анне.
– Милорд Уэверби, – сказал Джон, сделав большой глоток вина, чтобы подавить ярость, – улицы Лондона и впрямь небезопасны, если там могут убить самого королевского судью.
Красивое лицо Уэверби приняло задумчивое выражение:
– Когда свирепствует чума, вынуждая добрых людей прятаться в своих домах и не высовывать носа на улицу, воры, разбойники и плуты могут без помех заниматься своим ремеслом.
– Это грустно.
Лорд Уэверби пожал плечами, и на губах его заиграла улыбка:
– Не сомневаюсь в том, что славный судья теперь в лучезарных чертогах, где царит вечное блаженство. Он, несомненно, их достоин, не так ли, мастер Гилберт?
Ради Анны Джон всячески скрывал свое презрение к негодяю.
– Согласен с вами, милорд. И не мог бы пожелать ничего иного, кроме того, что человек заслужил, будь то судья или вы.
Эдвард рассмеялся:
– Только не сейчас, мастер Гилберт, а когда мы закончим наше дело. И когда ты выслушаешь мое предложение, то охотно выпьешь за мое здоровье.
Джону удалось отвесить вежливый поклон. Рука его, сжимавшая рукоять меча, так и чесалась – ему хотелось убить этого дьявола на месте, потому что он не сомневался, что именно лорд Уэверби расправился с сэром Сэмюелом. Джон восхищался судьей, хоть и с некоторой долей раздражения. Ведь это сэр Сэмюел приговорил его к смерти, как разбойника, но еще большее восхищение тот вызвал в нем, когда выразил готовность пожертвовать веем ради дочери. Это было примером отцовской любви, впечатление от которой проникло глубоко в его сердце бастарда. Теперь Анна оставалась в мире почти одна в то время, как Уэверби охотился за ней, и, несмотря на ее высокомерие, обычное для придворной дамы. Джон Гилберт испытывал к ней жалость.
– Тогда к делу, милорд. У меня впереди тяжелая дорога, а паренек едва держится на ногах.
Он видел, как поникла Анна и с каким трудом Джозеф удерживает ее в вертикальном положении, прижимая к себе, так что лицо ее оказалось полностью закутанным в его плащ.
Лорд Уэверби бросил взгляд на кузнеца и на грума, потом с любопытством посмотрел на Джона:
– Ты слишком добр для разбойника, раз так заботишься о своих людях и их благополучии.
– Я нуждаюсь во всех верных соратниках и их оружии, милорд.
– Ты больше нуждаешься в своих мозгах, Джон Гилберт. Я хочу, чтобы ты нашел леди Анну Гаскойн и доставил ее мне живой.
Джон ощутил холод, проникший, казалось, до самых костей.
– Почему я, милорд, когда вы уже многое разведали и даже назначили награду за ее поимку?
– Нет, простолюдины скажут тебе то, чего они никогда не откроют мне или моим слугам. Ты же знаешь людей этого графства, знаешь каждого свободного фермера и каждого сквайра. Если здесь появится эта девка, они сразу об этом узнают.
– Вы выбрали не того человека, милорд. Я могу выследить оленя в глухой чаще или затравить лисицу, но мне никогда еще не приходилось насильственно удерживать леди против ее воли.
Лорд Уэверби нахмурился.
– Эта беглянка испортила мне репутацию. Обо мне сплетничают. Меня оболгали, и за все это ей придется расплачиваться до конца дней своих.
Джону пришлось сделать отчаянное усилие, чтобы отвлечь его от темы. Анна была близка к обмороку. Ее следовало поскорее увести отсюда. Джон швырнул в облицованный мрамором камин свой стакан, и тот разлетелся на дюжину осколков.
