— Почему все, что я ем вместе с тобой, кажется таким вкусным?
— А не может быть такого, что ты одновременно удовлетворяешь свой голод и сексуальное желание? — рассмеялась я.
— Нет, ни в коем случае! — с хохотом сказал Юити. — Это потому, что мы одна семья.
Хотя Эрико уже не было с нами, мы пришли в радужное настроение. Юити ел свой кацудон, а я пила чай. И во мраке исчезло присутствие смерти. Все встало на свои места.
— Мне пора возвращаться, — поднимаясь, сказала я.
— Возвращаться? — удивленно спросил Юити. — Куда? Туда, откуда ты приехала?
— Совершенно верно! — сказала я, наморщив нос и подшучивая над ним. — Если я тебе об этом скажу, то сегодняшняя ночь превратится в реальность. — Тем не менее я не могла сдержаться: — Я приехала на такси из Идзу. Видишь, Юити, как я боюсь потерять тебя. Мы постоянно были очень одинокими, но при этом не уставали радоваться. Смерть — очень тяжелая вещь, и нам не понять ее до конца, потому что мы еще слишком молоды… Возможно, отныне ты видишь меня такой, какая я есть, со всеми моими страданиями, тревогами и мерзостью, но если ты это принимаешь, мы вдвоем сможем отправиться в более светлый мир. Когда ты будешь чувствовать себя лучше, попробуй подумать над этим. Но только не исчезай!
Юити опустил палочки и посмотрел мне прямо в глаза.
— Более вкусного кацудона я еще никогда не ел, — сказал он. — Он ужасно вкусный.
— Согласна, — улыбнулась я.
— Наверное, я был всегда слишком бесстрастным? Мне бы хотелось, чтобы сейчас, при встрече, я выглядел более мужественным, продемонстрировал свою силу, — со смехом сказал Юити.
— Ты мог бы разорвать для меня напополам телефонную книгу?
— Конечно! А может быть, похитить машину, а потом ее бросить.
— Или взять грузовик и разбить его об стену.
— Твои хулиганские штучки, — сказал Юити, и его улыбающееся лицо прояснилось.
Я знала, что почти затронула «нечто» в его сердце.
— Пока, мне надо идти. Я поеду на такси, — сказала я и направилась к двери.
— Микагэ!
Я обернулась.
— Будь осторожна!
Я с улыбкой помахала ему рукой, повернула ключ в двери, вышла в коридор и помчалась к такси.
Вернувшись в гостиницу, я сразу забралась под одеяло, и в теплой комнате после ужасного холода сразу погрузилась в сон.
Проснулась я от шлепанья домашних туфель по коридору и голосов служащих гостиницы. Снаружи погода резко переменилась. Небо за большим окном было затянуто густыми серыми облаками, дул сильный ветер со снегом.
Прошлая ночь показалась мне сном. Я встала и быстро зажгла свет. Над горами, видневшимися за окном, кружились хлопья снега. Комната была очень теплой, белой и ярко освещенной.
Я снова забралась под одеяло и продолжала наблюдать за веющей холодом мощной снежной бурей за окном. Мои щеки горели.
Эрико-сан больше не было.
Наблюдая за тем, что творилось снаружи, я впервые отчетливо это поняла. Что бы ни случилось между мной и Юити, какую бы долгую и прекрасную жизнь я ни прожила, я уже никогда больше ее не увижу.
Люди, бредущие вдоль берега реки в холодном воздухе; падающий снег, который начал скапливаться на крышах машин; деревья, покачивающие кронами влево и вправо и продолжающие сбрасывать сухие листья. Серебро оконной рамы холодно поблескивало.
Вскоре за дверью раздался возбужденный голос наставницы:
— Сакураи-сан, вы встали? Идет снег, снег!
Я откликнулась, поднялась с постели и оделась, чтобы начать новый день. Я постоянно делаю это день за днем.
В последний день мы отправились в Симода, чтобы в отеле «Пуч» отведать французскую кухню. Нам в тот вечер подали роскошный ужин.
Почему все отправились спать так рано? Для меня, привыкшей ложиться очень поздно, этого было мало. После того как все разбрелись по своим комнатам, я одна отправилась прогуляться на набережную возле гостиницы.
Я накинула пальто и надела две пары чулок, но все равно было так холодно, что хотелось выть. Я купила банку с горячим кофе и положила ее в карман. Я ощущала ее тепло.
Стоя на набережной, я смотрела, как белый туман стелется вдоль берега. Море было совершенно черным, но время от времени на нем появлялись отблески, похожие на кружева.
Меня захлестывал холодный ветер, и казалось, что голова тонет в ночном мраке. По лестнице я спустилась к самой воде. Песок был замерзшим и хрустел под ногами. Я шла вдоль берега моря, потягивая свой кофе.
Погруженное во мрак бесконечное море. Я различала очертания гигантских скал, о которые с громким шумом разбивались волны. И наблюдая за ними, я погрузилась в грустное, сладостное настроение. И вдруг я поняла: сколько еще печальных и радостных моментов меня ждут… Даже если не будет Юити, подумала я.
Где-то вдалеке кружился огонек маяка. Он повернулся ко мне, потом снова удалился, прокладывая световую дорожку по волнам.
«Да, да!» — повторяла я и, шмыгая носом, вернулась в гостиничную комнату. Пока в чайнике закипала вода, я приняла горячий душ, переоделась и прилегла на постель, как вдруг зазвонил телефон. Я подняла трубку, и дежурный сказал:
— Подождите немного, вам звонят.
Я выглянула через окно в сад при гостинице: темный газон, за ним — белые ворота. А еще дальше простирался морской берег, где совсем недавно я была, и черное дремлющее море. До меня доносился шум волн.
— Алло! — донесся голос Юити. — Наконец я до тебя дозвонился. Это было непросто.
— Откуда ты звонишь? — со смехом спросила я. У меня полегчало на сердце.
— Из Токио, — сказал Юити.
У меня было такое чувство, что больше ему сказать нечего.
— Сегодня у нас последний день. Завтра мы возвращаемся, — сказала я.
— Поели много вкусных вещей?
— Да, сасими, креветки, кабанятина, а сегодня французская кухня. Я немного прибавила в весе. Я вспомнила, что послала домой экспресс-почтой посылку с маринованным васаби, пирожками из угря и чаем. Можешь пойти и получить ее.
— Почему ты не послала сасими и креветок? — спросил Юити.
— Потому что они испортятся, — рассмеялась я.
— Хорошо, завтра я приду на вокзал встретить тебя. Привези их сама. Когда ты приезжаешь? — бодро поинтересовался Юити.
В комнате было тепло: она наполнилась паром от кипятка. Я начала объяснять, в какое время и на какую платформу прибудет поезд.
1988
