Молчу, а улыбка с лица не сходит.
— Послушай, я сегодня до часа дня буду в клубе. Тебе придется заняться Викторком, потому что с собой я его взять не смогу, — сообщает Майка.
С моего лица моментально исчезает улыбка.
— Как это? — развожу руками я. — Заняться Викторком? Я принес из Конторы целый ящик документов, которые должен в выходные просмотреть. Очень срочные дела, дела, не терпящие отлагательства! И когда прикажешь мне этим заниматься, если Малыш постоянно будет меня отвлекать? — возмущаюсь я.
— Видишь ли, Павел, у меня больше нет сил. Ты снова принес домой работу? Ты не можешь жить без работы, ты и дня не можешь прожить без документов! — громко, очень громко говорит она. — Ты можешь просто побыть дома, Павел? Не заниматься документами в субботу и воскресенье?
— А та, как ее там, не может с ним побыть?! — Я тоже повышаю голос — Майка начинает меня раздражать своими нотациями. — К понедельнику надо подготовить важное заключение. Мне надо посидеть, поработать. К тому же Дед участвует в телепрограмме. И еще мы сегодня футбольный матч, матч смотрим!
— Павел, — говорит она в свойственной ей манере, — хотя бы в субботу ты можешь заняться ребенком? Поиграйте, сходите куда-нибудь вместе, например к Алексу, посмотрите, как снимают программу. Перестань паниковать. В конце концов, я вернусь через два-три часа. — И одаривает меня улыбкой. — Мне пора. Марта сегодня открывала клуб и сменит меня днем. Она не может меня ждать. Вернусь во втором часу. — Майка подходит ко мне и дотрагивается кончиками пальцев до моего лица. Похоже, она еще что-то хотела сделать, потянулась ко мне, но я отпрянул. Она что, считает меня молокососом, до лица дотрагивается?! А меня от ее прикосновения слабость охватывает, словно это я до нее дотронулся. Но я вовремя выпрямился! Распрямился и не поддался. А она быстро повернулась и ушла.
И что теперь делать? Что я, бедный, буду делать? Все на мне. Малыш, документы и заключения — все. Но самое ужасное, что надо с Малышом сидеть! Я совершенно по-другому представлял себе сегодняшнее утро! Думал, Майка заберет его с собой, Дед и Отец в одном лице уйдет, а я один останусь. Сделаю себе кофейку, сяду, газеты почитаю, а может, включу телевизор и посмотрю какой-нибудь фильм о природе. Потому что по утрам в субботу мне нравится сидеть и наблюдать за жизнью птиц и рыб, живущих в экзотических странах, и пить кофе. Сижу на диване и без всяких усилий оказываюсь в тропических джунглях, или на коралловых рифах, или в бескрайней саванне. Особенно мне нравятся фильмы о львах. Лев целыми днями лежит, спит, ничего не делает. А когда проголодается, встает и охотится вместе со своими соплеменниками, потому что один не справится. Потом съест самые лучшие куски, а оставшееся отдаст львице и львятам, снова ложится и дремлет. За то, что он ведет такую жизнь, его люди уважают и считают царем зверей. Вот и я мечтал о таком львином утре! Не вышло! Весь дом на меня Майка оставила!
А Малыш, шаркая тапочками, выходит из своей комнаты. Смотрю на него, а он — на меня. И что мне с ним делать? Нужно все-таки что-нибудь придумать, чтобы хоть немного посидеть спокойно.
— Ну что, Малыш? — спрашиваю. — Что мы с тобой будем делать?
Он ничего не отвечает. Переступает с ноги на ногу. Сонный какой-то и маленький. И что мне с ним делать? Почесываю затылок. Хорошо еще, что он не плачет из-за того, что мама ушла, нет мамы. Раньше, когда он был меньше, как только Майка исчезала из его поля зрения, он сразу начинал плакать. Когда я с ним находился, он только плакал и плакал. Словно не узнавал своего отца, как будто папа был ему чужим человеком. А я успокаивал его, говорил, что мама скоро вернется и что я его папуля, даже так себя называл, чего только не сделаешь ради ребенка. Папуля! А он — ничего. Плакал и плакал. Он не понимал человеческую речь. Только когда я его на руки брал, он переставал плакать, и так я его носил и носил, а когда пытался поставить на землю, он снова начинал плакать. И пока Майка не возвращалась, я был вынужден с ним ходить и его носить. Настоящий цирк с этими детьми.
А теперь он уже большой парень, но все еще ребенок. И несмотря на то, что Малыш подрос, я по-прежнему не знаю, что с ним делать.
— Малыш, наверное, одеться надо, а? — говорю ему я.
— А что мне сегодня надеть, папа? — спрашивает он и широко зевает.
Хватаюсь за голову — сейчас начнется. Я же не знаю, что на него надеть. Не знаю, что и где в его комнате находится, и так далее. Снова все перепутаю: надену свитер вместо рубашки и брюки задом наперед. Ну неужели это принципиально? Только Майка снова будет смеяться и Малыш вместе с ней.
— Что ты вчера носил? — иду я самым простым путем.
— Ее здесь нет. — Малыш оглядывает комнату. — Нет. — И разводит ручками. — Наверное, мама ее в стиральную машину бросила.
Иду в ванную, заглядываю в стиральную машину, чтобы достать то, что он вчера надевал. А тут сюрприз — машинка вся заполнена вещами Малыша. Черт побери! Что выбрать?
— Малыш! Викторек! — даже так к нему обращаюсь. — Иди сюда. Скажи, что ты вчера надевал? — Он у меня умница, наверняка поможет отцу.
— Вот это и это. — Малыш быстро находит вчерашние вещи. Отлично! Не придется по шкафам лазать.
— Ну, надевай это, Викторек, — говорю, указывая на вещи, вытащенные из стиральной машины.
— Но, папа, они же грязные, — неуверенно возражает он. — То, что лежит в стиральной машине, нужно стирать.
Когда ему говоришь, чтобы он перестал бросать за диван клецки, он словно не понимает. Ничего не понимает. Как недоразвитый. Бросает и бросает, и смотрит, как они летят и как падают на пол. Беспорядок устраивает! А когда я вынимаю из стиральной машины его вещи, он соображает, что они там для стирки лежат и их не надо надевать. Настоящий цирк с этими детьми!
— Виктор, это защитная одежда, специально испачканная, — серьезно говорю я. — Солдаты носят такую одежду, чтобы их не было видно. Надень, будешь в защитной форме ходить.
Малыш открывает от удивления рот, берет вещи, что мы вынули из стиральной машины, и идет в свою комнату. А я остаюсь и тоже надеваю то, во что был одет вчера, потому что лень мне в шкафах копаться. Выхожу из ванной комнаты, а Малыш уже меня поджидает с книжкой.
— Пап, почитаешь мне?
Хватаюсь за голову. Нет, только не это! Такие слова появляются на моем мониторе и пульсируют красным. Только не это! Я знаю, знаю, что Современный Мужчина читает своим детям, сажает их на колени и читает. Я тоже несколько раз так с Малышом сидел. Читал, читал, и вдруг у меня глаза начали слипаться, а я продолжал читать, губы сами собой двигались, а я спал. Кончилось все тем, что я услышал, как Малыш меня спросил: «Папа, ну что же ты остановился?» — а я действительно на полуслове замолк. Так что с Малышом надо двигаться, что-то делать, иначе Сладостная Дремота придет.
— Послушай, Малыш, а давай в футбол поиграем, — предлагаю я.
Два раза повторять не приходится. Он бежит в комнату и возвращается с мячом. Нравятся Малышу наши, мужские игры. Нравится нам завалиться на ковер, побоксировать, но чаще мы бегаем или скачем на лошадях, галопируем. Наваливаемся друг на друга, кувыркаемся, деремся. Так, как я с Делом и Отцом в одном лице играл!
